Приход ночи - [51]

– Что? – вскричала Сиферра. – Но ведь пожар-то будет на самом деле! И вы ведете опасную игру, ставя под удар безопасность людей. Послушайте: я видела пепел прошлых пожаров, пожаров тысячелетней давности. И знаю, что ждет нас в будущем. Пламя вспыхнет – я нисколько в этом не сомневаюсь. Вы ведь тоже видели мои находки. Теремон, вы заняли самую гибельную позицию, которую только можно себе представить. Ваше поведение жестоко, глупо и отвратительно. И вы сами не ведаете, что творите.

– Сиферра…

– Я считала вас умным человеком. А теперь вижу, что вы такой же, как все эти… ваши читатели.

– Сиферра…

Она прервала связь. И больше не отвечала на его звонки. Время шло, и до рокового дня осталось всего несколько недель.

В начале тептара Теремон позвонил вновь, и Сиферра ответила, не поняв сначала, кто говорит.

– Не вешайте трубку, – быстро сказал он. – Дайте мне одну только минуту.

– Это ни к чему.

– Послушайте, Сиферра. Можете ненавидеть меня сколько угодно, но я хочу, чтобы вы знали: я не жестокий человек и не дурак.

– Кто говорит, что вы такой?

– Вы сказали – несколько месяцев назад, во время нашего последнего разговора. Но это неправда. Я верил в каждое слово, которое писал о затмении.

– Значит, вы и вправду дурак. Или неумный человек – у этого выражения несколько иной оттенок, но оно ничем не лучше.

– Мне известны все факты, и я считаю, что вы все делаете поспешные выводы.

– Что ж, девятнадцатого мы узнаем, кто прав, не так ли? – холодно ответила она.

– Я очень хотел бы вам верить – ведь вы, Биней и все остальные также замечательные люди, преданные своему делу, талантливые и так далее. Хотел бы, но не могу. Я скептик по натуре, всю жизнь был таким. И не могу просто так принять догму, которую мне навязывают. Должно быть, это крупный мой недостаток – из-за него я кажусь легкомысленным. Возможно, я действительно легкомысленный, но по крайней мере честный. Мне сдается, что ни затмения, ни безумств, ни пожаров не будет.

– У нас не догма, Теремон. У нас гипотеза.

– Игра словами, и только. Мне жаль, Сиферра, если я обидел вас тем, что писал, но делать нечего.

Она помолчала. Что-то в его голосе странно тронуло ее. Наконец она сказала:

– Догма или гипотеза – через пару недель она будет проверена. Вечером девятнадцатого я буду в обсерватории. Приходите и вы туда – и посмотрим, кто прав.

– Да разве Биней вам не сказал? Атор объявил меня в обсерватории персоной нон грата!

– А разве вас это когда-нибудь останавливало?

– Он даже говорить со мной не желает. А между тем у меня к нему предложение – я мог бы оказать ему большую помощь после девятнадцатого числа, когда этот мыльный пузырь лопнет и весь мир будет жаждать его крови. Но Биней говорит, что Атор ни в коем случае не станет со мной разговаривать, а уж о том, чтобы разрешить мне присутствовать, и речи нет.

– Приходите, как мой гость. Как человек, которому я назначила свидание, – отрезала Сиферра. – Атор будет слишком занят, чтобы обращать на вас внимание. Я хочу, чтобы вы были рядом, когда небо станет черным и начнется пожар. Хочу видеть ваше лицо. Хочу услышать, как вы извиняетесь, Теремон – так же умело, как кружите головы, или нет?

Глава 22

Это было три недели назад. Теперь Сиферра, в гневе убежав от Теремона, перешла в другой угол комнаты, где в одиночестве стоял Атор, просматривая компьютерные распечатки. Он грустно переворачивал листы снова и снова, словно надеялся найти в густых колонках цифр отсрочку смертного приговора, вынесенного миру. Потом поднял глаза и увидел Сиферру. Она вспыхнула:

– Доктор Атор, мне, наверное, следует попросить у вас прощения за то, что пригласила сюда этого человека после всего, что он говорил о нас и о вас лично… Я искренне думала, что ему будет полезно побыть среди нас, когда… Так вот, я ошибалась. Он еще более пустой и глупый человек, чем мне представлялось. Мне не следовало его звать.

– Теперь это уже ничего не значит, верно? – устало сказал Атор. – Мне все равно, здесь он или нет – лишь бы не попадался мне на глаза. Еще несколько часов – и ничего больше не будет иметь значения. – Он показал за окно. – Как там темно! Невыносимо темно! И будет еще гораздо, гораздо темнее. Хотел бы я знать, где Фаро и Йимот. Вы их не видели, нет? У вас, вы говорили, возникла какая-то проблема, доктор Сиферра. Надеюсь, ничего серьезного?

– Пропали таблички из Томбо.

– Как пропали?

– Они, разумеется, лежали в сейфе вместе с другими находками. Когда я собиралась сюда, ко мне пришел доктор Мадрин. Он тоже торопился в Убежище, но хотел напоследок еще что-то проверить в своем переводе. Я открыла сейф, а там – ничего. Все шесть табличек исчезли. У нас, конечно, есть копии – но утрата подлинных древних оригиналов…

– Как же это могло случиться?

– Разве не ясно? Их похитили Апостолы. Возможно, таблички нужны будут в качестве священных талисманов, когда придет Тьма и сделает свое дело.

– Есть какие-нибудь следы?

– Я не детектив, доктор Атор. Никаких явных улик нет. Но это больше некому сделать, кроме Апостолов. Они зарятся на таблички с тех самых пор, как узнали, что они у меня. Не надо было мне ничего говорить им! Никому не надо было рассказывать о табличках!