Приговоренный жить - [12]

– Не горит. Пусть моя «красавица» постоит у твоего подъезда до завтра, – пожал плечами Иванов. Спорить он не стал.

В ночной тишине было слышно, как мирно посапывает дочь. Рядом ровно дышала спящая Тамара. Иванову не спалось. Перед сном ему пришлось выслушать эмоциональный монолог жены о том, что все мужики – бабники, и он сам, оказывается, ничуть не лучше других. Потом Тамара повернулась к нему спиной, решительно отвергнув все ласки мужа. Но не это сейчас волновало его. Другие мысли роились в голове, прогоняя сон и навевая тревогу. И все размышления неизменно приводили к нападению на остановке. Остался живой свидетель – Хасан. Теперь Иванов, как ни крути, – преступник перед законом! Пусть даже это была самозащита. Но Хасан, заявив в милицию, может выдвинуть совсем другую версию. Станут ли тогда служители закона церемониться с Ивановым при задержании? Может, пойти самому с повинной? Если и пойти, то только не к местным. Почему-то Иванов был уверен, что если сдастся местной милиции, то в камере не доживет до утра. Ясно, что за Хасаном кто-то стоит. Но кто? Чугун? Чугун мог убрать Иванова и без лишнего шума. Зачем вся эта «возня» с братками, если можно просто взять Иванова на работе или возле дома. Навряд ли нападение на остановке – дело рук начальника службы безопасности фирмы. Тем более что Чугун сейчас сам под плотным контролем ФСБ. Если это не Чугун, значит, кто-то более важный отдал приказ на устранение Иванова. Но кто? Такую задачу с неизвестным предстояло решить в короткое время.

Иванов прислушался к ровному дыханию жены. Как хорошо, когда у тебя есть семья, когда тебя любят. Может, все бросить к чертовой матери? Уехать с женой и дочкой куда-нибудь подальше от всего этого, туда, где никто не найдет, начать новую тихую жизнь. А получится ли? Отпустит ли его этот криминальный мир, в котором он волей или неволей стал одним из составляющих его винтиков? Сможет ли он жить, как раньше?

Раньше Иванов никогда не задавал себе вопроса: сможет ли он убить человека? На войне ему приказывали – он убивал. А вчера на остановке он убил, только чтобы выжить. Может, эти трое и были не совсем законопослушными гражданами, но имел ли он право так поступать? Мог ведь только вывести их из строя. Но убил. Обычно он четко определял для себя: кого и за что. В данный момент он не знал ответа на еще один вопрос: что теперь будет дальше? И кто сделал «заказ»? На все эти вопросы у Иванова пока не было ответов. А с чего же все началось?.. Уже не надеясь уснуть до утра, Иванов стал вспоминать…

III. На гражданке

…Через четыре месяца после увольнения из армии Иванов с Тамарой приехали на могилу к Наташе. Александр понимал, что Тамара любит по-настоящему и не бросит его ни при каких обстоятельствах. И он очень нуждался в ее заботе и профессиональной помощи врача. И он сделал ей предложение стать его женой. Тамара ответила, не раздумывая. И они приехали на могилу к Наташе как бы за благословлением.

– Вот, как и обещал, я здесь, – тихо сказал Иванов, глядя на деревянный крест с табличкой. – И не один. Со мной Тамара. Помнишь, как мы собирались по вечерам в вашем доме в Моздоке? Я вспоминаю эти дни как самые лучшие. Андрей два месяца назад женился на Марине. Ну, ты об этом знаешь – они перед свадьбой приезжали к тебе. Звали и нас с Тамарой, но я тогда не смог, только вот встал на ноги. Прости, Наташа, мы с Тамарой тоже решили пожениться. Пожелай и нам счастья. Видел твою дочь. Надюшка умница и красавица – в тебя. У нее все хорошо. Света в ней души не чает. Муж Светланы даже пить бросил, весь ушел в воспитание дочки. Мама твоя, правда, болеет. Сердце. Все время говорит о тебе. Мы все тебя очень любим. И в следующий твой день рождения, слышишь, ты жди нас обязательно. Все приедем. Мы с Тамарой соберем ребят, и Ковалева с Ириной отыщем обязательно. Как тогда в Моздоке – снова вместе. Как раз памятник поставим…

О чем говорила с подругой Тамара, Иванов не узнал, потому что она попросила его оставить их наедине. Он отошел подальше и, отряхнув снег, сел на лавочку у могилы с надгробием из черного гранита. С гладкой отполированной поверхности на него смотрел мужчина в очках.

– Тихо тут у вас, – сказал, обращаясь к изображению на памятнике, Иванов. – Спокойно. Никуда не нужно спешить. И уже ничего не болит – ни тело, ни душа.

Несмотря на морозный ветер, Тамара стояла у могилы Наташи очень долго. Иванов, глядя на нее, догадывался, что молодая женщина просит у подруги прощения за свое счастье, и не торопил ее.

Через несколько дней они с Тамарой расписались тихо, буднично, без шумных гостей, салютов и машин. Свидетелями на их свадьбе были Андрей и Марина Ващенки.

Медовый месяц прошел в неотложных делах. Побывав в Волгограде на могиле у матери, Иванов, как и обещал погибшему в Чечне товарищу, поехал в Московскую область к его вдове, а заодно и к вдове радиста Игоря, так как ребята призывались из одной части. Рядом с Ивановым в купе поезда ехала Тамара – его законная супруга.

Первый из нужных адресов они нашли быстро.

Дверь открыла невысокая худенькая женщина. Она выглядела старше, чем предполагал Иванов. Из рассказов Геннадия он знал, что жена товарища по профессии врач, и ей нет еще тридцати лет. Дверь открыла худая, сорокалетняя на вид женщина с изможденным лицом. Увидев на пороге незнакомцев, хозяйка вопросительно стала смотреть на Иванова. «Глаза уставшего человека!» – подумал Иванов и поздоровался.