Приговорённый обвиняет - [27]

— Конечно, я подозревал что-то в этом духе, — согласился Мэзон. — Но меня это не касалось.

— Ах так! Ладно, расскажите об убийстве.

— Я только что возвратился из поездки. Было часов семь вечера. Услышав два выстрела в квартире Бернхайма, я…

— Его жена была дома?

— Нет, она пошла навестить свою мать, заболевшую мальтийской лихорадкой. Вероятно, Мэри Бернхайм тогда-то и заразилась ею.

— Это неважно. Итак, вы услышали выстрелы…

— Я кинулся к соседу, схватив то, что попалось под руку. Это оказалась бронзовая статуэтка. Дверь в квартиру Бернхайма была открыта. Я увидел человека, стоящего ко мне спиной. В руке у него был револьвер. Я подошел сзади и ударил его по голове. В тот момент я еще не понял, что Бернхайм ранен. Но я испугался выстрелов и ударил человека, прежде чем узнал, кто он, и прежде чем понял, что он совершил. Потом позвонил в полицию.

— Значит, вы утверждаете, что в тот момент не знали человека, которого ударили?

— Разумеется. Только позже мне сказали, что его зовут Адамс и что он полицейский. Я тогда здорово перепугался. Ведь в конце концов я же не видел, как Адамс стрелял в Бернхайма. Мне тогда пришло в голову, что этот полицейский здесь по долгу службы и что он первым прибежал на место. Это, конечно, было абсурдно, потому что, если бы стрелял кто-то другой, он бы не смог скрыться до прихода этого полицейского и до того, как прибежал я. К тому же, как выяснилось, у Адамса были основания мстить Бернхайму.

Дэвид провел по губам пальцем.

— Вы лжете! Я догадываюсь, как все происходило на самом деле.

Мэзон насмешливо посмотрел на него.

— Вы умный человек, инспектор! И, наверное, лучше меня знаете, как все произошло. Только я-то там был, а вы нет. И в свое время вам даже не поручили вести расследование.

Дэвид смотрел на Мэзона, покусывая губы. Его собеседник обрел уверенность. Инспектор отдавал себе отчет, что Мэзон мог ему сказать: «Убирайтесь. Я не желаю с вами больше разговаривать. Это дело закрыто, и никто не поручал вам совать в него нос». Но Мэзон ничего подобного не сказал. Напротив, он насмехался над ним.

— С удовольствием послушаю вашу версию, инспектор.

— Мою? — невозмутимо спросил Дэвид. — Что же, вот она. Гангстеры, на которых вы работали, хотели отделаться и от Бернхайма, и от Адамса. Сначала от первого, потому что он располагал кое-какими сведениями об организации, затем от второго, потому что его подозревали в двойной игре. Тем самым убивались одним выстрелом два зайца. А тут Бернхайм, не зная, что Адамс работает в полиции, выдал его одному из полицейских начальников. Для вас наступил момент включиться в игру. Вы заманили Адамса к Бернхайму, вероятно, с помощью Анны Плэйтон, дальней его родственницы. Но прежде выстрелили в осведомителя. Только Адамс пришел чуть раньше, чем его ждали, так что вы не успели удостовериться в том, что Бернхайм умер от ран. Вы оглушили Адамса и разыграли маленькую комедию: оставили отпечатки его пальцев на револьвере после того, как стерли свои, потом сходили за бронзовой статуэткой в свою квартиру и, наконец, позвонили в полицию.

Мэзон издал презрительный смешок.

— И что же было дальше?

— А дальше, когда Бернхайм уже в больнице пришел в сознание, вы были возле него и угрожали расправиться с теми, кто был ему дороже всего — женой и детьми, если он не опознает в Адамсе своего убийцу.

Мэзон встал.

— Оставьте меня в покое! У вас никаких доказательств. И потом это дело закрыто.

Дэвид с ненавистью посмотрел на него.

— Согласен, Мэзон, по этому делу следствие закончено. Но есть другое дело, следствие по которому продолжается. И если Анна Плэйтон вас шантажировала, мы это узнаем. Не исключено, что мы одновременно узнаем и чем она вас шантажировала. У этой особы должен был быть сейф в банке. Шантажисты часто хранят таким образом любопытные бумаги на случай, если с ними произойдет несчастье. Могу вас заверить, что мы тщательнейшим образом изучим этот материал, как только он попадет к нам в руки.

Дэвид вдруг почувствовал усталость.

— Послушайте, — сказал он, — если вы убили Анну Плэйтон, рано или поздно мы это узнаем. Вам покажется странным то, что вы сейчас услышите от человека, работающего в полиции. Бегите, исчезните, убирайтесь куда угодно, только чтобы вас никогда не нашли! Я в состоянии доказать, что вы убили Бернхайма и Анну Плэйтон. Но сколько у меня это займет времени? А я не хочу, чтобы этот несчастный инспектор умер в газовой камере…

* * *

В четверг утром около одиннадцати часов Грегори Пенсон пулей влетел в кабинет директора тюрьмы в Нью-Верале. Молодой адвокат едва сдерживал гнев. Однако поскольку он был человеком несмелым и уж, во всяком случае, не агрессивным, то несколько оробел, оказавшись лицам к лицу с Дугласом Кристмасом. Тот поклонился ему, не вставая из-за стола:

— Догадываюсь, что привело вас, метр Пенсон. Кое-кто из ваших коллег уже побывал у меня.

— Послушайте, — стараясь, говорить спокойно, сказал адвокат, — вы ведь не отмените посещения приговоренных к смерти. Это было бы…

— Нет, метр, — прервал его Кристмас. — В прошлый четверг я допустил ошибку и проявил слабость, разрешив посещения, несмотря на беспорядки, имевшие место накануне. Больше я не собираюсь рисковать. Этой ночью в отделении опять были волнения.