Приговоренные ко тьме - [60]

— И есть безумец, который бросит этот вызов Тоскане?

— Я весь в ожидании вашего мудрого совета, мессер консул.

Воцарилась долгая тишина. Внезапно лицо Теофилакта осветилось блестящей идеей.

— Удивлен, что герцог Альберих не назвал прежде меня имя того, кто может нам помочь. А такой человек действительно есть. Граф Гуго Миланский обязан Альбериху в весьма важном деле и не откажет ему в помощи, если герцог его надлежащим образом попросит.

— А это важное дело, конечно, как-то касается покойного императора Ламберта, — то ли вопросительным, то ли утвердительным тоном сказал Сергий.

Теофилакт ничего не ответил, только внимательно осмотрел Сергия. Тот усмехнулся.

— Я поддерживаю вашу идею, мессер консул. Сегодня же я направлю своего Анастасия в Сполето с подобными инструкциями. Но достаточно ли будет сил у графа Миланского, чтобы угроза от него подействовала на Адальберта должным образом?

— Признаться, я не вижу никого более достойного вступить с ним в союз, — сказал Теофилакт, но тему подхватила Теодора:

— Вы не совсем правы, мой друг, в своих рассуждениях. Но я заранее прошу у вас прощения на то, что скажу далее. Ведь все мы заинтересованы в одном исходе, — сказала она, многозначительно взглянув на мужа, а затем на Сергия.

— В союзе с графом Гуго может выступить Пентаполис. Войска Болоньи и Равенны будут серьезной угрозой землям Адальберта.

На лице Сергия отразилось разочарование. Не того совета он ждал услышать от Теодоры.

— Дружины Равенны и Болоньи подчиняются папе, к тому же они годны только на то, чтобы не слишком долгое время выдерживать осаду своих городов от банд сарацин и молиться о подходе более сильной руки, — сказал он.

— Архиепископ Кайлон Равеннский во всеуслышание объявил Христофора узурпатором, так что его войску Рим не указ. Что касается воинской доблести дружин Пентаполиса, то у вас устаревшие сведения, ваше преподобие. В Болонье есть люди, чья рыцарская доблесть не уступит доблести самого Альбериха, — горячо возразила Теодора, но затем, запнувшись на мгновение и, слегка заискивающе глядя на мужа, добавила, — мой муж тому свидетель.

Теофилакт, лицо которого приняло предгрозовой оттенок, тем не менее, согласился с этим мнением. Теодора защебетала дальше:

— В Сполето находится наш сын Теофило. Я напишу ему письмо, которое ему надлежит будет передать епископу Иоанну из Болоньи. Более ничего не потребуется.

— Ах, да! Про этого вашего Иоанна ходят преинтересные слухи! — воскликнул Сергий.

— И в том числе те, что мечом он управляет куда искуснее, чем таинствами евхаристии61!

— Теодора! — с упреком фыркнул Сергий. Та замолчала, но глаза ее радостно сверкали от одной мысли, что ее возлюбленному предоставится столь романтический шанс помочь ей, заточенной сейчас в замке драконом, имеющим головы Адальберта и Христофора. Сколько раз подобные романы слышала она из уст жонглеров62, приглашаемых ею прямо с римских площадей!

Теофилакт, мрачный, как туча, и не разделявший общего игривого настроения собеседников, вернул всех на землю:

— Допустим, что Милан и Равенна выступят к границам Тосканы. Допустим, что свое имущество и свое графство для Адальберта окажутся гораздо важнее, чем Рим, хотя я в этом несколько сомневаюсь. Допустим, что если Адальберт покинет Рим, войска Альбериха смогут занять город. Но что дальше? Папой является ставленник Адальберта Христофор, который отлучит Альбериха от церкви раньше, чем тот поднимется на крепостную стену. И главное, ваше преподобие, вижу вашу цель и ваши интересы, но кто, скажите, вам гарантирует, что даже в случае низложения Христофора, а судя по всему, вы именно на этот вариант и рассчитываете, папой выберут именно вас?

— Вот мы и добрались до самого первого вопроса, который вы мне сегодня задали. Чтобы Адальберт ни в чем не сомневался, он направил меня к вам в качестве переговорщика, чтобы заключить с вами, как минимум, перемирие, а как максимум, уговорить сдаться.

— Сдаться? Не много ли хочет граф Тосканский?

— Как я уже говорил, его зовет Людовик, а скоро его позовут и его подданные. Поэтому, мессер консул, вам не надлежит торопиться с согласием, тем более, что в обмен Адальберт сейчас предлагает вам всего лишь без вреда для жизни оставить Замок Ангела и Рим, а также компенсировать ваши убытки в связи с разграблением вашего имущества. Требуйте же, мессер, много большего, требуйте полного вашего восстановления в своих правах консула, сенатора, командующего римской милиции и судьи. Уверяю вас, очень скоро Адальберт станет сговорчивей. И тогда вы сможете заключить мир на выгодных для себя условиях.

— Это перемирие все-таки считаете необходимым?

— Обязательно, иначе Христофор не отпустит его от себя. Важно показать, что вы сохраняете к папе чувства доброго христианина.

— Хорошо сказать, «добрые чувства»! Он же отлучил от церкви меня и мою семью!

— В воле папы вернуть вас в лоно церкви. Это Адальберт и Христофор готовы предложить уже сегодня. Прошу прощения, я просто забыл с этого начать.

— Ну а что далее, ваше преподобие? Что насчет ваших действий и ваших шансов?

— На сей счет есть свои соображения, мессер консул, но до поры до времени разрешите мне оставить их при себе, — с лукавой улыбкой ответил Сергий. — Распорядитесь же насчет писем. После чего я вернусь к своему благодетелю, — ехидно добавил он и с деланным вздохом заключил, возвысив голос и воздев к небу руки, — увы, мне нечем будет его порадовать. Извергнутый из церкви граф Тусколо, находясь целиком во власти своего еретичества и своей гордыни, отринул предложение графа о перемирии. Как жаль!