Приговор: Жить - [8]

Но Кирь не радовался и даже не смотрел по сторонам. Он судорожно вспоминал обрывки слышанных в детстве от матери молитв и желал только одного — убраться отсюда живым.

А посмотреть было на что. Небольшая комната, обставленная с большим вкусом и еще большими затратами, располагала к покою. Глубокие обитые темной кожей кресла, плотные портьеры, пушистый ковер на полу. В большом камине умиротворяюще потрескивали дрова. Все здесь дышало сдержанной и от того еще более заметной роскошью.

Впрочем, хозяин этого великолепия вполне соответствовал антуражу. Высокий широкоплечий мужчина лет шестидесяти в дорогом классическом костюме. Инородными телами казались гости: щуплый лысоватый мужичок, на котором пиджак висел, как на вешалке, и сам Кирь — крупный парень без признаков интеллекта на обычно розовощеком, а сейчас сером лице.

— Как он оказался за периметром? — холодно поинтересовался широкоплечий, подняв тяжелый взгляд на посетителей.

— Неизвестно. Ублюдок умер до того, как парни до него добежали. Наверное, яд сожрал, мразь.

— Избавь меня от эпитетов, Игорь Петрович, — поморщился хозяин кабинета.

— Прошу прощения, Ефим Филиппович. На камерах ничего нет, сигнала о нарушении периметра не было. Он будто просочился через проходную. А там у нас видеозапись не ведется.

— Видеозаписи нет. Охраны тоже?

— Охрана есть, — тот, кого назвали Игорь Петрович, вытер большим платком взмокшую лысину. — Но парни не пропустили бы чужого.

— И, тем не менее, чужой гулял по моему парку, весело помахивая снайперской винтовкой. Как Вы это объясните, Игорь Петрович?

— Я не знаю…

— А Вы, молодой человек, — ледяной взгляд, как сверло, вонзился в охранника. — Вы не отлучались, и мимо Вас никто не проходил?

— Н-нет, — судорожно выдохнул Кирь, бледнея еще сильнее, хотя, казалось бы, дальше некуда. «Что ж голос-то так дрожит?! — думал он, до боли стискивая кулаки, по зоновской привычке заведенные за спину. — Не поверит. Век воли не видать. Не верит. И стерва эта плоскомордая не верит!»

Ефим Филиппович недоверчиво покривил губы и повернулся к «плоскомордой стерве», стоявшей чуть в стороне за спинкой хозяйского кресла. Миниатюрная узкоглазая девушка едва заметно кивнула. Паника затопила недалекий ум охранника в доли секунды.

— В натуре, не было никого! Если бы кто ливерил[1], я б заметил! — выкрикнул он, увидев в этом кивке свой смертный приговор.

— Помолчите, молодой человек, — поморщился Хозяин, и Кирь, получив увесистый тычок под ребро от своего начальника, заткнулся. — Игорь Петрович, Вы разберитесь, что за человек заглянул к нам в гости и так скоропостижно скончался. Раз уж невозможно выяснить, каким путем явился наш гость, я хочу хотя бы узнать, кто он. Ну, не мне Вас учить.

— А… — начал было тот, но владелец усадьбы властным жестом заставил его умолкнуть.

— Я уже сказал все, что хотел, Игорь Петрович, и больше Вас не задерживаю.

Начальник службы безопасности, подпихнув в спину застывшего Киря, быстро вымелся из кабинета.

— Куда мне теперь? — спросил дюжий охранник, как только они оказались в коридоре.

— На место. Куда еще? Твоя смена пока не закончилась, — сварливо отозвался Игорь Петрович. Ему было не до тупого подчиненного. — Якудза тебе поверила. Так что свободен. Но сохрани тебя Бог, если выяснится, что она ошиблась.

Кирь бочком обошел начальника и быстрым шагом, сильно смахивающим на бег, рванул к выходу. В сторожке у главных ворот его встретил обеспокоенный сменщик:

— Ну чё там, Кирь? Нашли, как эта падла пролезла?

— Не-а, — мотнул головой тот и надолго присосался в бутылке с минералкой.

— Гвоздь злой?

— Еще какой! — поежился Кирь, вытирая мокрые губы тыльной стороной ладони. — Камеры же ни хрена не видели. А не просматривается тока у нас. Петрович на меня волком смотрел.

Напарник уставился на говорившего во все глаза. Если наемный убийца пролез на территорию усадьбы через проходную, то Кирь должен сейчас загибаться где-нибудь в подвале, а не хлестать минералку.

— Чё уставился? — рыкнул он. — Не пропускал я никого. Я ж не форель[2]! Я жить хочу!

— А я чё? Я ничё, — отвернулся парень, но тут же снова с любопытством спросил. — А Якудза была?

— Была, — кивнул Кирь. — Куда ж без нее. Она за Гвоздем, как конвой, ходит.

— И чё?

— Да чё ты заладил, «чё» и «чё»? Баба, как баба, — обозлился проштрафившийся охранник.

— Ничё. Непонятка с этой узкоглазой. Чего ее Гвоздь везде с собой таскает? Трахает, что ли?

— Не наше дело, — Кирь нервно огляделся по сторонам, — кого Гвоздь шпилит. И не болтай об этом! Мороз по шкуре от этой узкоглазой. Кажется, что она все время где-то рядом.

— Чтоб я бабы испугался? — фыркнул напарник.

— Увидишь поближе — испугаешься. Морда плоская, глаза-щелки и молчит. И не моргнет ни разу. Чистая змея. Как сам Гвоздь свою змею не боится?

Гвоздь, а точнее, Ефим Филиппович Меньшов, не боялся свою «змею». Ибо только благодаря ей был до сих пор жив.

— Третья попытка за месяц, — проворчал он, бросив пулю, которую вертел между пальцами, в декоративную шкатулку на каминной полке. — Два снайпера и бомба в автомобиле.

— Это им не поможет, — едва заметно пожала плечами девушка, присаживаясь на подлокотник пустого кресла.