Приговор - [108]

– Только не наделайте глупостей.

Дик Рейдек усмехнулся:

– Я подписал контракт, в котором обязался обеспечивать вашу безопасность. И буду защищать тех, кого должен защищать. Но когда, адвокат, ваш судебный процесс подойдет к концу, эти люди могут считать себя покойниками.

Глава 46

Орда репортеров и зевак вновь объявилась в день начала суда. Джек не мог поверить, что на небольшой площади перед дворцом правосудия округа Кобб способно поместиться такое количество передвижных телевизионных станций. Джимми Дикарло уже стоял на ступенях лестницы, окруженный толпой журналистов и операторов. Джек прошел мимо него так близко, что можно было слышать, что вещает Дикарло. За самим прокурором тоже увязалась стайка репортеров.

– Через неделю с несправедливостью будет покончено, – распинался защитник. – Мои клиенты будут оправданы, и станет ясно, в чем суть данного дела – в личной мести одного человека.

Дикарло точно рассчитал время и, произнося эти слова, поднял глаза на Джека.

Журналисты немедленно перенесли свое внимание на обвинителя, надеясь, что тот примется возражать. И буквально кинулись на него.

– Джимми заявил, что с вашей стороны это личная месть, – выкрикнул один из них и чуть не ткнул микрофоном в лицо Тобина.

Джек не замедлил шага.

– Это точка зрения мистера Дикарло. К несчастью для мистера Дикарло, данное дело будет разбираться в зале суда, а не на ступенях дворца правосудия. – Ему пришлось пробивать себе дорогу к входу.

Судья Стэнтон распорядился не допускать публику в зал, пока идет отбор присяжных. Поэтому, оказавшись внутри, Джек почувствовал себя в безопасности. Во дворце правосудия было всего два зала для судебных заседаний. Данное дело заслушивалось в том, что был больше. Старый зал был похож на большую пещеру – с высокими потолками, шумными потолочными вентиляторами и скрипучими полами, с видавшими виды скамьями для «общества» и кафедрой для судьи из красного дерева. Акустика была неважной, но оба представителя сторон были наделены сильными, раскатистыми голосами и не беспокоились, что их не расслышат.

Клей Эванс и Уэсли Брюм уже были в зале и с нетерпением ждали, когда Джимми Дикарло завершит прения на ступенях дворца правосудия и присоединится к ним. Адвокат появился через несколько минут после Джека и выглядел довольным, как будто собрался на пикник.

Судья Стэнтон прибыл ровно в девять и ждал «за кулисами», когда судебный пристав объявит его выход.

– Встать! Суд идет! Приглашаются все, у кого есть интерес к данному суду – суду округа Кобб штата Флорида. Вас выслушают.

Ритуал не имел смысла, поскольку в зале, кроме представителей сторон и обвиняемых никого не было, но Джеку нравились традиции.

Подыгрывая судебному приставу, шаркающей походкой вышел Долговязый Гарри-вешатель и торжественно занял свое место.

– Все готовы? – спросил он, дав разрешение сесть.

– Обвинение готово, ваша честь, – ответил, привстав, Джек.

– Защита готова, – небрежно бросил Джимми.

– Есть ходатайства до того, как будут допущены кандидаты в присяжные?

Обе стороны ответили отрицательно.

– Как вас больше устроит, господа? Можно задавать вопросы персонально или сразу всем кандидатам. Последнее, разумеется, ускорит процесс. Я не вижу препятствий для второго способа, поскольку, как полагаю, никто не страдает предвзятостью. Надеюсь, что отбор присяжных пройдет быстро и гладко.

Представители сторон кивнули.

– Отличное начало, господа. Если будете соглашаться со мной и дальше, мы быстро управимся. – Стэнтон повернулся к судебному приставу: – Ввести кандидатов в присяжные.

Первоначальный состав кандидатов состоял примерно из пятидесяти добропорядочных граждан округа Кобб, отобранных в произвольном порядке по избирательным спискам. Люди расселись на скамьях, которые обычно занимала публика. Вопросы начал задавать Джек – поинтересовался у каждого анкетными данными, спросил о личной жизни, о супругах, о детях, о работе. Затем перешел к насущной теме.

Джек считал, что отбор присяжных – вовсе не отбор, а отсеивание. Не он предлагал кандидатов, и в его распоряжении имелось всего небольшое установленное число произвольных отводов без указания причин. Он стал выяснять их отношение к правоохранительной и судебной системе. Например: «Допускаете ли вы, что некоторые полицейские нарушают права человека тем, что, скажем, избивают людей при задержании или выколачивают из них признания?» Те, кто в этом сомневался, немедленно исключался из состава присяжных. Или: «Допускаете ли вы, что некоторые прокуроры способны скрыть улику, чтобы добиться осуждения обвиняемого?» Задавая этот вопрос, он уже сформулировал обвинение, хотя еще не привел никаких аргументов. Или: «Готовы ли вы признать виновным полицейского, силой принуждающего подозреваемого к признанию или скрывающего улику? Готовы ли вы признать виновным судью, если против него свидетельствуют улики?» Большинство запиналось на втором вопросе. Судей награждали высокой оценкой, а федеральные судьи занимали еще более высокий пьедестал. Джек понимал, что придется мириться с кандидатами, которые признались, что сомневались бы, но все-таки вынесли обвинительный вердикт, если им были бы представлены веские доказательства.