Приговор приведен в исполнение... - [16]

Вновь воцарилось гнетущее молчание. В комнатах удушливо пахло керосином, кровью, нюхательным табаком.

— Познакомьтесь, — нарушил наконец молчание Цируль. — Наш новый сотрудник, Крошков Александр Александрович, приглашен в качестве консультанта и эксперта.

Пригодинский дружески пожал коллеге руку.

— Рад, очень рад, Сансаныч. Давненько не виделись. Значит, в нашем полку прибыло? Признаться, нам очень не хватает эксперта, специалиста по графологии и дактилоскопии.

— Кстати, о дактилоскопии, — поинтересовался Крошков. — Найдены ли отпечатки пальцев?

— Есть подозрительные предметы. Вот, к примеру, эта бутылка из-под пива. Но нам нечем зафиксировать отпечатки.

— У меня дома есть порошки и все остальное. Имеется и гипс. Если найдены следы сапог...

— Есть и следы обуви.

— Я сейчас напишу жене записку. Нельзя ли кого послать ко мне на дом?

Двоих стрелков отправили с запиской.

— Лугин, — представился стройный юноша. Помолчав, прибавил, видимо, для солидности, — Георгий Иванович.

Крошков едва сдержал улыбку. Уж очень был молод парнишка, чтобы представляться столь официально. Он же просто Георгий, симпатичный юноша Гоша. И тут же Александр Александрович скривился от боли — юный заместитель начальника охраны так сдавил ему кисть в рукопожатье, что искры из глаз посыпались.

— Извините, — смутился Лугин. — Нечаянно.

— Силенкой вас бог не обидел, — Крошков через силу улыбнулся.

— Мне бы еще знаний.

— Вместе будем учиться. Кстати, товарищи (новый консультант произнес слово «товарищи» с видимым удовольствием), что вы думаете по поводу потайного сейфа? Зачем бедному мастеровому сейф? И еще — опрошены ли свидетели, если таковые имеются? Ну хотя бы те, кто слышал выстрелы?

Пригодинский пояснил, что свидетели опрошены. Но вряд ли их можно назвать свидетелями. Жители близлежащих домов слышали выстрелы. Точнее — три выстрела. Соседи через улицу слышали душераздирающие крики. Но никто не рискнул выйти на улицу, прийти на помощь. Это и понятно. Что может поделать безоружный человек против вооруженной банды? Что касается сейфа, то дом этот раньше принадлежал состоятельному лавочнику. Возможно, прежний владелец, продавая дом, просто забыл о сейфе.

— Ну уж, — возразил Лугин, — черта с два лавочник забудет о сейфе.

— А может быть, Аулов был богатым человеком, но скрывал это? — высказал предположение Цируль.

— Да вы посмотрите, какая в доме обстановка! — воскликнул Лугин. — Все очень скромно. Один-единственный ковер.

— А за ковром сейф...

В углу комнаты послышался громкий шепот. Оживленно жестикулируя, о чем-то переговаривались понятые, двое пожилых мужчин, о которых как-то забыли.

— Извините, граждане, — обратился к ним Цируль. — Вы можете идти. Обо всем виденном и слышанном не распространяться. Ясно?

Понятые замялись. Затем более смелый, седобородый крепыш, произнес:

— Это... так... Нехорошо на покойника наговаривать, но вот... Как это... Слухи ходили, что он ссужал деньги под большие проценты и под залог золотых вещей и драгоценных каменьев... Да что там слухи! Я сам... Самолично закладывал ему бриллиантовый перстень жены, цена коему не менее пятисот целковых, получил за него четыреста, а векселек подписал на семьсот рублей. Приспичила такая нужда. И вот Сергей Иваныч, — бородач указал на лысенького своего соседа, — тоже под немыслимый процент, оказывается, Аулову заклад делал.

Лысенький понятой согласно закивал.

— Так-с, — удовлетворенно сказал Крошков, — значит, наше предположение не лишено оснований. По-видимому, преступление совершено с целью ограбления. Как все это походит на зверский почерк убийцы и садиста Клубнички. Однако, насколько мне известно, его банду все же накрыли в тринадцатом году. Об этом и в газетах писали.

— Его могли выпустить при Временном правительстве. Он мог бежать, наконец, — заметил Цируль.

— Резонно, — вздохнул Пригодинский.

— На всякий случай я составлю «словесный портрет» преступника. Сведения о нем, разумеется, имелись в картотеке департамента полиции и есть наверняка дактилоскопическая карта.

— Архивы и картотеки департамента полиции находятся в полном расстройстве. Сперва царские чинодралы ввергли документацию в хаос, затем милицейские горе-деятели Керенского.

— А в Ташкенте?

— Здесь картотеки и архивы вообще таинственно исчезли, — вздохнул Пригодинский.

— Значит, остается «словесный портрет», — тоже вздохнул Крошков. — Одно хорошо: очень уж примечательна внешность бандита. Как говорится, врожденный преступник, подтверждающий антропологическую школу Чезаре Ломброзо, хотя я все же убежден, что врожденных преступников не бывает. А видик у Клубнички вот какой... Череп маленький, лоб, как у гориллы, скошен, низкий, резко выпирающие скулы, правое ухо оттопырено, мочки ушей непомерно большие, мясистые. Глаза маленькие, черные, нижняя челюсть массивная, выступающая вперед, так что прикус зубов у него неправильный: нижние зубы выступают вперед. И еще один важный стойкий признак — застарелый узловатый шрам от левого виска до мочки уха. Что до общего внешнего вида преступника, то он низкого роста, атлетического сложения, с короткими кривыми ногами и длинными, опять-таки как у гориллы, руками, причем на левой кисти отсутствует мизинец.