Пригласи меня войти - [10]

Предыдущую ночь Нат и Элен провели в мотеле, но с сегодняшнего дня будут спать в автофургоне. Завтра со склада пиломатериалов доставят брус для каркаса, и они займутся распределением и складированием. Потом они несколько дней будут работать в саду, пока бетон не застынет окончательно.

Утро выдалось холодным и сырым, что было больше похоже на март или апрель, чем на третью неделю мая. Элен была поражена климатическими отличиями от Коннектикута, который находился лишь в четырех часах езды отсюда. Нат стоял в новых рабочих ботинках; на его подбородке уже пробилась щетина.

– Я собираюсь отрастить большую, окладистую бороду настоящего траппера, – обещал Нат каждый раз, когда они обсуждали свою новую жизнь в Вермонте.

Элен протянула руку и прикоснулась к его щетине. Он повернулся и с улыбкой посмотрел на нее:

– Ну как, ты счастлива?

Элен помедлила и улыбнулась в ответ.

– Определенно да, – сказала она. На самом деле никакой определенности не было, но… «Скажи слова и сделай их правдой», – подумала она. – Да, я счастлива, – с нажимом повторила она.

Элен внушала себе, что если она будет часто повторять эти слова, то, может быть, ощущение паники и свободного падения в неизвестность куда-то уйдет.

– Я очень счастлива.

«Создавай собственную реальность. Пусть будет так, потому что ты так говоришь».

Нат поцеловал ее. Поцелуй был долгим, и люди, ровнявшие бетон, делали вид, что не смотрят. А Элен была уверена, что чувствует и другой взгляд, устремленный на них. Это было глупо, но она не могла отделаться от ощущения. Она отодвинулась и посмотрела на линию деревьев, потом оглянулась на болото.

На долю секунды ей показалось, что она заметила движение. Силуэт, исчезнувший в тумане.

– Все в порядке? – спросил Нат.

– Да, я просто…

– Что?

– Мне показалось, что я кого-то увидела.

Он улыбнулся и огляделся по сторонам. Его взгляд остановился на рабочих и на их машинах.

– Ну, у нас есть компания, – заметил он. – Кроме того, сейчас за нами наблюдает множество животных: мыши, птицы, еноты, – может быть, даже олени!

Он выглядел ребячески взволнованным, когда оглядывался вокруг в поисках воображаемых животных.

– Наши новые соседи, – сказала Элен.

И снова поцеловала его.

Глава 2 Олив

18 мая 2015 года

Они не останутся здесь. Они не могут остаться.

Олив вела наблюдение со своего насеста в развилке старого клена, приложив к глазам бинокль. Она носила камуфляжный костюм. Лицо она вымазала болотной грязью, чтобы не выделяться на фоне деревьев. Ее волосы были заплетены в тугую косичку.

– Мы опоздаем, – слишком громко прохныкал Майк. Он угнездился на нижней ветке, отчаянно вцепившись в дерево.

– Тише! – шикнула Олив. Его лицо было круглым и потным, а волосы подверглись материнской стрижке, от которой осталось несколько пропущенных вихров, торчавших как забавные антенны. Если бы Олив по-настоящему дружила с ним, то предложила бы подровнять волосы.

– Держи рот на замке, – предупредила она.

Отец привозил ее сюда на охоту с тех пор, как ей исполнилось шесть лет. Она умела соблюдать тишину, сливаться с фоном и прятаться за деревьями. Охота на девяносто процентов состояла из выслеживания дичи, наблюдения, тишины, неподвижности и томительного ожидания для точного выстрела.

– Не пойму, в чем тут дело, – шепотом пожаловался Майк. – Я хочу сказать, зачем мы вообще наблюдаем за этими людьми?

– Потому что им здесь не место, – ответила Олив. – Потому что они все портят.

Она осмотрела в бинокль номерные знаки штата Коннектикут на новеньком пикапе. Обратила внимание на коричневые рабочие ботинки без единого пятнышка, которые носил мужчина, на его свежую фланелевую рубашку и джинсы. Он выглядел так, словно сошел со страниц каталога «L. L. Bean»[4]^*. А женщина в легинсах, кроссовках и толстовке с капюшоном, казалось, была готова отправиться на занятия йогой. Все выглядело новеньким, дорогим и сияющим.

– Равнинные хлыщи, – с отвращением пробормотала Олив. Она знала людей такого типа. Ее отец постоянно жаловался на них. Они вешали на своей земле таблички «Охота запрещена» и ездили до самого Монпелье, чтобы покупать «натурально выращенные продукты», вступали в дискуссионные группы в библиотеках, пили крафтовое пиво и ели фермерские сыры. Они жаловались на мошку, на непролазную грязь на весенних дорогах и на запах с молочной фермы. И Олив знала, что в большинстве случаев они отступают перед трудностями: одна суровая зима, и они выставляют недавно купленную землю на продажу и перебираются в теплые края.

Но некоторые из них оставались.

Некоторые приспосабливались.

Тогда они провозглашали, что только здесь чувствуют себя как дома. Что замечательно жить в таком месте, где люди радушны и приветливы и каждый может быть самим собой.

От таких разговоров Олив хотелось блевать.

Отец предупредил ее. Он сказал, что семейная пара из другого штата купила землю в полумиле от поселка и оформила разрешение на строительство. Появились топографы, а за ними приехали экскаваторы. Но Олив думала, что у нее останется больше времени. Что, может быть, они все-таки не приедут. Но теперь они были здесь, чистенькие и сияющие, с новеньким блестящим пикапом, а бетономешалка заливала фундамент. Это происходило у Олив на глазах.