Приглашение на коктейль - [2]

– Вот вы, японский газетчик, находите ли вы закономерным возвращение Окинавы Японии? – спросил Морган.

Но газетчик Огава оказался крепким орешком.

– Не знаю, как насчет закономерности, но необходимость есть.

– Почему?

– Потому, что считаю неестественным нынешний оккупационный режим.

– Как здоровье ваших детей? – осведомилась миссис Миллер. Она явно стремилась переключить разговор на другую, более безопасную тему.

– Детей? У меня только одна дочь.

Мой ответ вызвал всеобщий смех.

В смятении ты не мог понять его логики. Мрачная тень на мгновение набежала на лицо собеседника. И одновременно в твоем мозгу промелькнуло воспоминание о той нервирующей тревоге, которую ты испытал десять лет назад, заблудившись в американском военном городке.

– Я добьюсь, он придет в суд!

Ты позвонил мистеру Миллеру и сказал, что хотел бы срочно с ним встретиться. Мистер Миллер сразу согласился. Он предложил прийти к нему домой после работы. Ты попросил его предупредить охранника.

– О'кэй! О'кэй! – ответил он нетерпеливо.

Миссис Миллер вместе с мужем вышла навстречу тебе. Когда ты поблагодарил ее за вечер, она ответила, что и ей было весело.

– Ваша дочь почему-то пропустила два последних занятия.

Это был хороший повод. Ты быстро приступил к делу. У Миллеров вытянулись лица. Но ты продолжал говорить. Миссис Миллер как-то незаметно исчезла. Назвав по памяти номер части Роберта Гарриса, ты сказал, что сейчас он, по-видимому, находится в госпитале, и попросил мистера Миллера пойти вместе с тобой туда.

– Это так неожиданно, – проговорил мистер Миллер. – Мне давно не приходилось сталкиваться с таким трудным делом.

– Я понимаю, как вам неприятно будет выступить против соотечественника, американца, но мне больше не на кого положиться. Не знаю, разрешили бы мне одному прийти к нему в госпиталь.

– Думаю, что да, если вы выполните все необходимые формальности.

– Вы думаете, если я пойду один, у меня будут шансы на успех?

– Все зависит от него. Не все ли равно, пойдете ли вы один или с кем-нибудь.

– Не просто с кем-нибудь, а с вами, с американцем.

– Сожалею. Это может вылиться в столкновение между американцами и японцами.

– «Может» не то слово. Это обязательно случится.

– Я думаю иначе. – Мистер Миллер бросил на тебя острый взгляд.

Ты насторожился.

– Что вы хотите этим сказать? – Ты почувствовал, как в тебе поднимается гнев. – Вы не хотите ввязываться?

– Нет, но я считаю, что вам следует поговорить с Гаррисом с глазу на глаз. Я не знаком с ним. Мне не хотелось бы повторяться, но мои усилия были всегда направлены на создание дружбы, которая была бы выше национальной принадлежности или гражданства. Мне кажется, что у нас отношения равенствами мне не хотелось бы, чтобы нынешний случай нарушил равновесие.

– Мне сейчас не до длинных рассуждений. Вы отказываетесь осудить постыдный поступок американца? – сказал ты вставая.

– У меня нет доказательств, что Роберт Гаррис действительно совершил постыдный поступок. Не в моем положении и искать их.

– Понятно. Простите за беспокойство.

– Постойте, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Повторяю, я добиваюсь дружбы между Америкой и Окинавой. Мне неприятно отказывать вам в помощи, но если мы не будем больше, чем необходимо, нарушать равновесие между самими американцами, то это в свою очередь будет содействовать сохранению дружбы с окинавцами. Поняли ли вы меня?

– Хотел бы, если это возможно.

«О каком понимании он говорит?» – задавая себе этот вопрос, ты направился к выходу.

– Уже уходите? Чем кончился ваш разговор? – догнал тебя у порога голос миссис Миллер.

Двойной подбородок миссис Миллер бросился тебе в глаза. Ты вспомнил один параграф уголовного кодекса, объявленного указом верховного комиссара США. «Лицо, виновное в изнасиловании женщины, состоящей в армии Соединенных Штатов, либо в применении к ней насилия, подлежит смертной казни».

«Если бы случилось происшествие, предусмотренное этим законом, если бы пострадавшей оказалась миссис Миллер, а виновником ты, то как бы чувствовал себя мистер Миллер? Как бы это отразилось на отношениях между окинавцами и американцами?» – думал ты, плетясь по асфальтированной дороге.

– Выходит, он меня предал? – спросил ты первым делом у Огавы, придя на квартиру.

– Лучше вам считать, что вы встретились с первым испытанием, – тихо ответил Огава. – Я думаю, что у него были на то свои причины. Для вас это, конечно, не объяснение. Я хорошо понимаю вас.

Огава встал и принес записную книжку.

– Вот список членов Совета американо-окинавской дружбы. Я получил его недавно, в дни празднования столетия со дня прибытия на Окинаву эскадры коммодора Перри.

Найдя строчку, которую искал, ты тут же невольно вскрикнул:

– Мистер Миллер! Занятие – сотрудник Си-Ай-Си.[1]

Тебе передали, что Роберт Гаррис не желает видеть вас. Огава настоял на своем.

В светлой, белоснежной– палате лежало человек десять американцев. Кровать Роберта стояла с краю.

– Я знаю, зачем вы пришли, – сразу сказал Роберт и повернулся к Суню: – Вы адвокат? Японец?

– Китаец, – ответил Сунь.

– Китаец? Ну разумеется, ведь говорили, что вы там болтаете по-китайски.

Сейчас тебе казалось скверным сном то, что Гаррису известна твоя личная жизнь.