Разве же удивительно, что в этих условиях и условиях нарастающего потока больных со все более сложной патологией нарастает и количество ошибок как в диагностике, так и в тактике.
Конечно, это вызывает негативное отношение населения, совершенно незнакомого с нашими проблемами. Конечно, это вызывает негативное отношение начальства, внешне совершенно не понимающего причин наших ошибок и раздающего направо — налево выговора для оправдания своего существования и демонстрации собственной активности. Конечно, легче найти стрелочника, наказать его публично, чем решать проблему в корне.
Впрочем, это становится уже привычно и в порядке вещей. В порядке вещей ругань, споры, выговора. В порядке вещей становится терять своих пациентов на различных этапах диагностики и оказания помощи. Трудно представить себе многие наши чувства в этих ситуациях. Чувство горечи смешивается с чувством бессилия, Чувство неудовлетворенности с желанием бросить к черту всю эту службу, работу, найти себе занятие более спокойное, менее нервное, менее изматывающее и дающее хоть какое-то моральное и материальное удовлетворение:
И все равно мы не бросаем свою деятельность, свою службу людям, свою бешенную и любимую работу. Мы нужны ей, она нужна нам!
В последующих за этим вступлением строках и главах я хотел бы рассказать некоторые эпизоды из нашей работы. С одной стороны она и у меня-то в голове выглядит фрагментарно, как мозаика. С другой стороны вся наша жизнь складывается из фрагментов, как мозаика, из полос (как зебра — то черная полоса, то белая), и именно прерывистость и многогранность ее и дает более полную картину самой жизни, более полное ощущение и восприятие окружающего, больше чувств и граней в понимании самого себя.
Полюбить больного.
Есть в принципах советской медицины пункт, где говорится, что больного надо любить (помните библейское: "Возлюби ближнего своего как самого себя"?). Это преподается нам с первых дней в медицинских институтах — сегодня университетах, — медицинских училищах, факультетах и пр. И этот принцип продолжает преподаваться по сегодняшний день, потому их знает каждый медработник.
Представьте себя в 2–3 часа ночи на приемном покое крупной больницы, когда происходит (иногда) временное затишье в поступлении больных, когда есть время не дожидаясь утра привести в порядок некоторые документы, сделать записи в журналы, произвести учет затраченных медикаментов, материалов, просто вздохнуть спокойнее и чуть-чуть расслабиться, выпить чаю или кофе, в зависимости от вкусов.
В такие моменты мы можем собираться небольшими группами за столом с чаем или просто сидеть на каменном барьере на улице, на крыльце с сигаретами и смаковать эти минуты временного покоя, — как затишье перед бурей, как молчание перед атакой. И идет травля анекдотов, рассказы о прошлых дежурствах, об интересных случаях, о проблемных больных, о собственных проблемах. Даже на отдыхе, — и не только в больнице, — большая часть разговоров идет вокруг нашей работы, наших пациентов, болячек и лекарств.
Звуки подъехавшей машины за окном воспринимаются в такие минуты как оскорбление тишины на горном перевале, как выстрел в лесу. Но рано или поздно это происходит.
В двери входит бригада "скорой помощи" и передают нам больного или больную. Происходит стандартный осмотр, назначается необходимое обследование.
Выясняется, что больной болеет в течение недели, что-то терпит, что-то думает, что-то принимает в качестве лечения, слушает советы соседей и родственников, ленится или забывает в течение дня обратиться к тем медикам, которые работают в поликлинике и больнице в дневное время и имеют больше возможностей и времени для обследования больного. И вот в 3 часа ночи то ли кто-то посоветовал, то ли само по себе пришло решение обратиться к врачу, — а кроме "скорой помощи" да нас в это время никто не работает.
Вызываются на приемный покой лаборанты. Выходит усталая и сонная лаборант для взятия крови. Ставит свой ящик с лабораторными принадлежностями, устало смотрит на больного и произносит: "Ну как можно полюбить больного в 3 часа ночи, если он болеет уже неделю?" — и совершенно без какого-либо перехода продолжает брать кровь из пальчика.
Сразу же после ее слов происходит как бы немая сцена, потом улыбка на лицах всех сотрудников, а потом просто неудержимый хохот.
Эта фраза быстро разошлась по коллективам больницы, долго и часто вспоминалась, приводилась к месту и не к месту, и на сегодняшний день стала столь же крылатой фразой, как высказывания Остапа Бендера.
И вот уже долгие годы эта фраза вспоминается мне в различных ситуациях так или иначе похожих на описанную выше. Я попробую описать хоть несколько из них, которые прямо сейчас приходят на память:
Названное заболевание достаточно неприятное и вызывает массу неудобств у больного, даже если сбросить со счетов боль различной интенсивности: трудно сделать глубокий вдох, больно повернуться туловищем, поднять руку, и т. д. Хотя и не опасное для жизни. Типа остеохондроза.
Больной 23-25-ти лет терпит эту боль в течении недели, потом звонит на "скорую помощь" в 3 часа ночи, смотрит мне в глаза и с какой-то непонятной улыбкой говорит, что у него болит сердце.