Приемное отделение - [72]

При морге, то есть при патологоанатомическом отделении, имелся прощальный зал, которым тоже заправляли «мушкетеры». Днем в зале, как и положено, прощались, оплачивая аренду по прейскуранту или с надбавкой, а кое-когда по вечерам (обычно после особо удачных дней) в зале «отдыхали» санитары. Чаще всего не одни, а с дамами, местными, больничными, из числа медсестер посмазливее и поуступчивее. Работа тяжелая, ответственная, целый день с трупами приходится возиться, а с трупами возиться это вам не букеты из роз или, скажем, гладиолусов составлять…

— Вы, скорее всего, не так что-то поняли, — мягко сказал Боткин. — Смерть родственника, дальняя дорога, пробки — все это, конечно, накладывает свой отпечаток на восприятие. Я, знаете ли, и сам, когда сильно волнуюсь, начинаю плоховато соображать…

— Да чего там соображать, доктор, когда русским языком было сказано — десять тысяч!

— Меня Алексеем Ивановичем зовут, а вас как? — гнул свою линию Боткин.

— Дмитрием до сегодняшнего дня звали, — пробурчал мужчина, — а если официально, то Дмитрием Сергеевичем.

— Давайте, Дмитрий Сергеевич, вместе прогуляемся до десятого корпуса и разберемся во всем, — предложил Боткин. — Я только куртку накину…

Женщину, сопровождавшую Дмитрия Сергеевича, оставили ждать в приемном отделении. Незачем толпой туда-сюда ходить.

Появись в десятом корпусе в восьмом часу вечера трехглавый огнедышащий змей, он и то не произвел такого фурора, как ответственный дежурный врач по больнице Алексей Иванович Боткин.

Представившись Ярику, немного хмельному и оттого излишне суровому, Алексей Иванович в сопровождении своего спутника прошел внутрь, где был встречен Ленчиком, интуитивно почуявшим неладное и вышедшим разобраться.

— Вы, наверное, старший, — догадался Алексей Иванович.

Состоялась церемония знакомства, причем Боткин, в полном соответствии с правилами хорошего тона, представил Ленчику и Дмитрия Сергеевича.

— У нас к вам дело, Леонид Евгеньевич. Надо бы помочь человеку. Я, конечно, понимаю, что час неурочный, но он к нам приехал из соседней области… Ну, вы сами понимаете.

Боткин не просил, не приказывал (хотя формально мог это сделать), не ставил Ленчика перед свершившимся фактом, а беседовал с ним, как с единомышленником, то есть в расчете на полное взаимопонимание и абсолютное согласие. Ну, не понял поначалу Леонид Евгеньевич Дмитрия Сергеевича, бывает. Один после напряженного рабочего дня, другой после дальней дороги, да еще весь на нервах, вот и не смогли объясниться. А теперь все расставлено по полочкам, внесена требуемая ясность и надо довершить дело до логического конца.

— Давайте ваши бумаги, — протянул руку Ленчик.

Мысли о том, чтобы послать ответственного дежурного куда подальше, у него даже не возникло. Ленчик давно усвоил, что люди, ведущие базар подобным образом, настолько уверены в себе, что настоять на своем им не составляет ровным счетом никакого труда. Да и вообще как-то странно все это было — первый, можно сказать, за всю историю инцидент вмешательства постороннего в дела «мушкетеров». Чем-то настораживающим, зловещим отдавал этот инцидент, поэтому Ленчик благоразумно решил не возникать. Возможно, сыграл определенную роль и фактор неожиданности. Р-раз — и на тебе!

Дмитрий Сергеевич молча вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенные бумаги и передал их Ленчику. Ленчик бегло просмотрел их и сказал:

— Подъезжайте с другой стороны. Зеленая дверь.

— Я так понимаю, что я вам больше не нужен? — уточнил Боткин.

— Не нужны, — подтвердил Ленчик. — Сейчас выдадим.

— Вот видите, как все просто, — сказал Боткин Дмитрию Сергеевичу. — А вы волновались…

В холле приемного отделения два охранника спорили о том, можно ли выбить донышко у бутылки так, чтобы сама бутылка не пострадала. С ходу уловив суть, Алексей Иванович остановился на секундочку и сказал свое слово:

— Донышко действительно может отлететь, если уронить бутылку этим самым донышком вниз на твердую поверхность. В таком случае жидкость, находящаяся в бутылке, как бы бьет по донышку изнутри и может выбить его. Элементарная физика.

— Попробуем? — мигнул один охранник другому.

— Выпьем после дежурства, нальем воды и тогда попробуем, — рассудительно ответил напарник.

Медсестра Алина посмотрела на столь быстро вернувшегося Алексея Ивановича сочувственно. «Намекала же я вам, предупреждала, — читалось в ее глазах, — да вы не послушали. А зря».

— Все в порядке, — сообщил ей Боткин.

— Не побили — и хорошо, — улыбнулась Алина.

— Кому надо нас бить? — удивился Боткин. — Мы же нормальные люди. Пообщались с Леонидом Евгеньевичем, объяснили ему ситуацию, и все. Уже, наверное, выдает.

— А цена вопроса?

Алина, не первый год работавшая в больнице и хорошо обо всем осведомленная, даже предположить не могла, что вопрос может решиться даром-шаром.

— Алина Юрьевна! — Боткин беззлобно погрозил медсестре пальцем. — Не надо распространять необоснованных слухов. А то получается, как в той присказке: «Слышу звон, да не знаю, где он». Зачем вообще упоминать про какую-то цену, если на самом деле все было совсем не так. Вы скажете, другая добавит, третья придумает, четвертая с ног на голову повернет, и что в результате мы получим? Пятно на чистую репутацию нашей больницы? Ай-яй-яй, не ожидал я от вас!