Приемное отделение - [33]

Чемчерский начал чудить на второй день. Орал, матерился, порывался встать и уйти, лягнул во время обхода заведующего отделением. Да еще ухитрился попасть своей панцирной пяткой в самое чувствительное мужское место, чем прервал обход на несколько минут, во время которых заведующий Дмитрий Фридрихович танцевал между кроватей вприсядку, надувая щеки и многоэтажно матерясь. На отбивающегося Чемчерского навалились всем коллективом и «зафиксировали» его, то есть привязали к кровати эластичными вязками. Вязки представляют собой куски капроновой ременной ленты, обшитые тканью и снабженные застежками-липучками. Следов на теле не оставляют, периферических сосудов не пережимают, удобно и безопасно.

Убедившись, что высвободиться из пут невозможно, Чемчерский перестал рыпаться и начал громко дискутировать с невидимыми собеседниками. Ради разнообразия плевал в проходящих мимо его койки медиков (иногда попадал). Заведующая психосоматическим отделением Моргунова, пришедшая на срочную консультацию, назначила галоперидол, прекрасное, едва ли не универсальное средство от различных психических расстройств. В инъекциях, разумеется, потому что таблетки Чемчерский не пил, он не хотел лечиться, и вообще считал, что находится в вытрезвителе. После первого же укола галоперидола он успокоился, перестал брыкаться и плеваться, начал пить таблетки.

На пятый день пребывания в реанимации Чемчерского перевели в отделение неотложной кардиологии.

— Частит сердечко, — сказала во время обхода заведующая отделением Завалишина.

Учащению сердечного ритма у инфарктных больных традиционно придается большое значение, ведь чем чаще бьется сердце, тем больше ему требуется кислорода (ухудшение кровоснабжения), и вдобавок при частом сердцебиении снижается эффективность работы сердца, коэффициент его полезного действия, так как желудочки не успевают наполниться кровью и качают хоть и чаще, но помалу.

— Увеличим бета-блокаторы, Евгения Николаевна? — спросил-предложил дежурный врач.

— Сначала вызовем психиатра на предмет отмены галоперидола, — ответила Завалишина.

От галоперидола бывает учащение сердечного ритма. Известное побочное действие.

Вся больница знала, что для Завалишиной существует два мнения — свое собственное и неправильное. А еще вся больница знала, что с Завалишиной лучше не связываться. Как говорил про нее заведующий патанатомией Троицкий: «Наша Евгения Николаевна пока своего не добьется, с живого не слезет». Грубовато и не совсем к месту, но в целом верно. Поэтому Моргунова, повторно вызванная к Чемчерскому, отменила галоперидол, но, будучи опытным психиатром, рекомендовала постоянное наблюдение, о чем и сделала запись в истории болезни.

Для постоянного наблюдения положен сестринский пост около койки пациента, а стало быть, требуется еще одна дежурная медсестра. С медсестрами в неотложной кардиологии, как и в целом по больнице, была напряженка. Давно уже канули в Лету те благословенные времена, когда можно было выбирать из нескольких медсестер ту, что получше — потолковей и посноровистее. Сейчас приходилось брать что дают, то есть принимать на работу тех, кто пришел, и не выпендриваться. И все равно сестер не хватало, поэтому вопрос с дополнительным сестринским постом решался по принципу: «чтобы и волки были сыты, и овцы целы». Койка с наблюдаемым выкатывалась в коридор и ставилась перед сестринским постом — простое и изящное решение проблемы. Правда, сестры не всегда сидят на посту, отлучаясь то по делам, то в туалет, но подразумевалось, что, когда одна отлучается, другая находится на месте.

Ночь телевизионных съемок одновременно оказалась и первой ночью Чемчерского без галоперидола. Неизвестно, какие соображения побудили его бежать из отделения, но в соображениях ли дело? Закончив с вечерними делами, одна из медсестер ушла спать в сестринскую, а другая осталась на посту. В три часа ночи им предстояло поменяться местами. В отделении было на удивление спокойно, поэтому медсестра, сидящая на посту, позволила себе расслабиться. Положила на стол подушку, на подушку — голову… Комфорт, конечно, относительный, но все же так лучше, чем просто руки под голову подкладывать.

Оставшись без присмотра, Чемчерский тихо слинял в туалет, где попытался выбраться на улицу через окно. Неотложная кардиология располагалась на четвертом этаже, но окно мужского туалета выходило на крышу перехода между корпусами. Переход был устроен на уровне второго этажа. Переходы избегают делать на первом этаже совсем не для того, чтобы люди лишний раз спускались и поднимались по лестнице, а чтобы не перегораживать территорию, превращая ее в лабиринт.

Из окна туалета крыша перехода казалась такой близкой… Увы, дождь внес свои коррективы в план Чемчерского. Нога поскользнулась, и он не спрыгнул на крышу, а упал на нее. Крыша была покатой и тоже мокрой, скользкой. Побег закончился неудачей. Фатальной неудачей — открытая черепно-мозговая травма, множественные переломы. Прибежавший на шум охранник застал Чемчерского живым, но это была последняя минута его жизни.

Истошный вопль охранника в относительной ночной тишине разнесся по всей округе. Услышали его и сотрудники телеканала, только что въехавшие на территорию больницы. Конечно же, заинтересовались, конечно же, решили посмотреть, что там случилось, конечно же, начали снимать, забыв о цели своего приезда. А скорее всего, и не забыли, просто решили, что героический врач приемного покоя никуда от них не убежит.