Приди ко мне во сне - [60]

– Он очень похож на мой, правда?

– Да. Очень похож.

– Я забыла забрать его у тебя. Где он?

– В кармане, где же ему еще быть. Теперь давай спать, шакар. – Он чуть сильнее прижал ее к себе. – И не вертись так.

– А мне нравится вертеться, – пробормотала она, блуждая пальцами по кудряшкам на его груди. Рука скользнула ниже, к его животу.

Он перехватил ее, пока она не пошла еще ниже, и закашлялся.

– Давай спать.

– Нет, – ответила она, стараясь освободить руку и приблизив свое лицо к его лицу. – Мне еще не хочется спать. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Ее полотенце потерялось где-то среди простыней, и сейчас стройное обнаженное тело прижималось к нему. Мобилизуя всю свою силу воли, какая только была, Рэм мягко коснулся губами ее губ.

Разве этого достаточно? Конечно, нет. Она углубила поцелуй, дразня и пытая его своим языком, одновременно подталкивая его руку, как кошечка, которая хочет, чтобы ее погладили. Повинуясь мощным импульсам, исходящим от этой восхитительной женщины, его пальцы медленно прошлись по контуру ее тела.

Мери почувствовала непреодолимое желание прижаться к нему еще ближе, совсем близко, соединиться с ним, слиться в одно целое.

Мешали брюки. Она начала дергать за них, чтобы убрать последний барьер, разделяющий их тела.

– Потише, потише, – хрипло прошептал он, беря ее за руку, продолжая сдерживаться из последних сил. – Ты уверена, что хочешь этого, дорогая? Однажды сделав это, ты станешь моей. Назад пути не будет. Подумай.

Думать – это последнее, что ей хотелось сейчас, но она все же попыталась. В его словах, конечно, был резон. Действительно, переступив черту, они уже не смогут остановиться. Она была сейчас, как слепая над обрывом, ожидая, что он подхватит ее.

К черту завтра, плевать мне на будущее, да и на прошлое тоже. Существует лишь настоящее. Я хочу чувствовать, касаться, я хочу раствориться в его золотом тепле.

– Я уверена, – пробормотала она. Кончик ее языка прослеживал в это время линию его губ, а пальцы ласкали лицо. И эти пальцы дрожали. – Уверена.

Теперь для Рэма все кончилось. Его черные брюки отлетели куда-то в сторону.

Начался танец, медленный и плавный, похожий на балет под водой. Они упивались им. Кожа на коже, голодные, жадные касания, исследование самых сокровенных, тайных уголков тела, познание запаха, вкуса, погружение в расплавленную магию. Они пробуждали друг в друге страстные желания, названия которым нет еще в человеческом словаре. Он ласкал ее груди, и они трепетали, ее возбужденные соски манили, и он наслаждался ими. Ее губы что-то шептали, о чем-то умоляли, и он просовывал язык между ними.

Как же он обожал ее! Мягко, не торопясь, подводил он к главному, каждую ее молекулу освещал теплым светом, пока она не раскрылась, влажная от желания. И тогда он вошел, наполнив ее до конца этим светом. Это было подобно солнцу, когда оно выходит из облаков. Оно пропитало ее своим золотым сиянием, и она взлетала на его сверкающих лучах.

– Жизнь моя, я люблю тебя, – слышала она его зов сквозь ливень, град каскада звезд. Она парила в этом безвременном бесконечном пространстве, она летела к солнцу, ее солнцу, ее источнику.

– Рэм, не отпускай меня! – закричала она, и ее не стало. Жидкий кристалл, которым она была до сего мгновения, ослепительно вспыхнув, взорвался, и триллионы сияющих пульсирующих частиц разлетелись по вселенной. Взорвался и он. Их больше не существовало. Только что они были одним неразделимым целым, и вот их больше нет. Только множество частиц. Его частиц, ее частиц. Это были маленькие сияющие призмы, и они вибрировали новой жизнью. Сливаясь вместе, они вновь образовывали Рэма и Мери, но это были уже другой Рэм и другая Мери.

Они родились заново. Интенсивность желания, сюрреалистическая сила их столкновения были за пределами их прежнего опыта.

– Это нереально, – выдохнула она. Ее тело трепетало, она сжимала Рэма, как спасательный круг. Слезы восторга текли по ее щекам. – Это не может быть реальностью.

– Только это и реальность, – прошептал он, нежно откидывая влажные локоны с ее лица. – Наоборот, весь остальной мир сейчас нереален.

Он сжимал ее в своих объятиях, и даже пульсы их бились в едином ритме. Невозможно было сказать, где кончается он и начинается она. Они лежали так долго, очень долго. По ровному дыханию Мери на его груди он понял, что она заснула. Он же лежал с открытыми глазами и размышлял о своей любви к ней. Он мог убить за нее, умереть сам, вырвать свое сердце и положить его, еще бьющееся, к ее ногам.

Будет ли она после этого мне доверять? Согласится ли разделять со мной свою жизнь, свою любовь? Что-то подсказывало ему сейчас, что она еще не вполне готова, и что он должен проявить терпение.

Рэм снова вспомнил моменты их любви и поразился. Оказывается, он и не подозревал, что может существовать подобная интенсивность. А мои родители, а дедушка с бабушкой? Рэм улыбнулся, поняв наконец впервые силу их привязанности. Значит, не зря мужчины рода Габри говорили ему, что придет день, и он найдет свою единственную родную душу.

Эта восхитительная женщина моя, и я связан с ней навеки.

Глава 19