Приди и помоги - [26]
Они были уж закрыты. Человек принялся стучать в тяжелый, окованный медью створ мягкой безвольной рукой в рукавице. Но удары эти едва были слышны ему самому. Тогда он, пошарив у пояса, вынул меч и застучал черенком рукояти. Получилось еще хуже — звонкие щелчки эти в неприступную громаду наглухо закрытых воротных створок казались унизительными для него — гонца, принесшего в город важное и срочное известие. Кузнечным молотом надо было бы долбить в такие ворота или тараном.
Сверху, однако, попытка достучаться была замечена.
— Эй! Кто такой? Чего нам ворота портишь?
Голос был молодой, насмешливый. Человек, задрав голову и пытаясь разглядеть говорившего, досадливо поморщился: ему явно нужен был кто-нибудь постарше, поопытней, у которого на уме не девки да игрища, а думы о важных государственных делах. Но выбирать не приходилось. Осипшим от мороза горлом человек прохрипел вверх, в непроглядную темноту нависшего забрала:
— Скажи там… Из Новгорода. Дело срочное к великому князю.
— Ишь ты — к великому князю! — восхитился там, наверху, молодой стражник. — То-то он, поди, тебя дожидается!
На стене шутке товарища засмеялись еще двое — судя по смеху, тоже молодые. Человек из Новгорода отошел немного назад, чтобы его было лучше видно и чтобы удобнее разговаривать. Разговор обещал быть долгим. Пока им втолкуешь!
— Не время шутить, братья! — стараясь, чтобы его осипший голос звучал убедительнее, сказал он. — Пропустили бы вы меня. Или кого-нибудь старшего позовите. Известие важное у меня. Ей-богу, не вру!
Он не хотел сообщать это свое известие молодым зубоскалам. Хотя оно, конечно, помогло бы ему без дальнейших помех проникнуть в город. Ему хотелось добиться возможности самому доложить князю Всеволоду Юрьевичу о том, что случилось в Новгороде. Никогда нельзя упускать выгоды своей. Если умело доложить, да с придыханием, да со слезой в глазах — великий князь это запомнит и впоследствии, когда все кончится, наградит за верную службу.
От досады, что не успел добраться до Владимира, пока ворота были открыты, человек из Новгорода едва не затопал ногами. Положение его сейчас было щекотливое. Не скажешь страже, в чем дело, — придется ночевать где-нибудь в пригородном посаде. А к утру — глядишь — другие гонцы из Новгорода прибудут, познатнее. Обойдут, обставят! А если все же удастся до великого князя добраться первым, — то вдруг он спросит: почему вчера не сказал? Почему ждал целую ночь? Не станешь ведь ему объяснять — почему. Эх, если бы не задержки в пути! Сейчас бы уже был и обогрет, и накормлен, и обласкан.
— Что за смех? — вдруг послышался наверху голос. Молодое веселье тут же стихло. Голос этот явно принадлежал человеку пожилому и облеченному властью. Прибывший из Новгорода приободрился.
— Господин начальник! — закричал он. — Из Новгорода с доносом к великому князю! От князя Святослава Всеволодовича, — прибавил он для верности, про себя решив, что можно и приврать — все равно в суматохе потом забудется. — Я Лугота, новгородский боярский сын! Нельзя мне до утра ждать!
— Чей сын-то? — после некоторого молчания спросил начальственный голос.
— Евстрата-боярина сын. К великому князю, с доносом!
— Евстрата, говоришь? Что-то я не помню боярина такого, — с суровым сомнением произнес начальственный. — Чего же опоздал-то? Ворота тебе открывать — канитель такая! Давай говори, что знаешь! Может, и до утра подождет?
— Не могу сказать, господин начальник! — испугался Лугота. — Тебе одному тайно могу на ухо шепнуть, — добавил он, немного подумав и решив, что делиться, видимо, придется. Пока не поздно. К тому же этот, на стене, вернее поможет добраться до княжеских покоев.
Обещание шепнуть тайну на ухо начальнику сработало. По стене забегали, потом шаги стали слышаться ниже — спускались, значит. С шумом потащили тяжелые брусья запоров. Лугота схватил обессиленно стоящего коня за поводья и силой заставил его идти. Уставший конь, дергаясь и норовя осадить назад, кое-как протиснулся в узкую щель между створами. Ворота тут же закрыли снова.
В руках стражников горели факелы, в их неровном свете Лугота разглядел невысокого седобородого человека в полном военном снаряжении.
— Ну, говори, что у тебя там, — приказал седобородый. — Но гляди, если баловство какое… — И он выразительно поглядел на стражников, как бы намекая, что готов отдать им Луготу на растерзание. Лугота бесстрашно сунулся к нему, ухватил за руку, отвел немного в сторону и, придвинувшись, еле слышно заговорил:
— С князем Святославом беда случилась. Новгород другого князя позвал, а Святослава с людьми его заточили. Я пять дней с седла не слезал. Вот, — он показал на своего коня, — третьего загнал. Его бы определить куда-нибудь, в тепле чтоб… — Лугота вспомнил, что сейчас не до коня. — Народ как взбесился. Его убить могут, князя-то Святослава…
Седобородый не дослушал. Отступив на шаг от Луготы, он недоверчиво хмыкнул и принялся мять бороду, явно что-то прикидывая в уме. Лугота старался смотреть ему в лицо со всей возможной искренностью. Как и подобает верному слуге великого князя. А начальник стражи все не мог перебороть своего недоверия.
О жизни и деятельности великого князя владимирского Всеволода Юрьевича Большое Гнездо рассказывает роман писателя-историка Александра Филимонова.
Роман Александра Филимонова рассказывает о жизни знаменитого римского императора Тиберия Клавдия Нерона (42 г. до н. э. — 37 гг. н.э). Читатель становится свидетелем событий, происходящих на протяжении пятидесяти лет Римской империи.
В начале 1223 года десятки тысяч монголо-татар под предводительством военачальников Чингисхана Джебе и Субэдея вторглись в половецкие степи. Половецкий хан Котян обратился за помощью к русским князьям. На совете в Киеве было решено общими силами выступить навстречу врагу. Вскоре русско-половецкое войско двинулось на восток... Утром 31 мая 1223 года на реке Калке, неподалёку от побережья Азовского моря, началась битва, положившая начало вековому противостоянию Орды и Руси. Новый роман писателя-историка Александра Филимонова посвящён событиям, происходившим в начале XIII века.
«… Перикл умирал медленно. Угасал, точно факел, лишенный масла. Он уходил, словно триера в безбрежный океан: бесшумно, медленно, невозвратно…– Он уже там, – сказал Алкивиад, – Только бренное тело напоминает о том, что среди нас жил тот, кого звали Периклом. Только дела его взывают к нам о том, чтобы вечно помнили мы о нем и никогда не забывали его.Стратег Клеонт, сын Фания, сказал вполголоса, будто опасался разбудить спящего вождя:– Ты прав, Алкивиад: дела его превыше дел человеческих. Афины никогда не забудут своего стратега.
Книга русского писателя С. Горского впервые издана в 1912 году. Она не претендует на всесторонний анализ событий XVI века, некоторые оценки и трактовки событий грешат субъективизмом, но ведь и от романов Дюма мы не требуем документальной точности и строгой последовательности. Самое главное — эта книга отражает характер жестокой и противоречивой эпохи, кровавые, аморальные нравы, царившие при дворе самодержца, характер самого Ивана Грозного, беспощадно расправлявшегося с чужими жизнями и судьбами, хитрого, злобного, развращенного… Потрясают судьбы женщин, попадавших под власть венценосного развратника.
Хамза Есенжанов – автор многих рассказов, повестей и романов. Его наиболее значительным произведением является роман «Яик – светлая река». Это большое эпическое полотно о становлении советской власти в Казахстане. Есенжанов, современник этих событий, использовал в романе много исторических документов и фактов. Прототипы героев его романа – реальные лица. Автор прослеживает зарождение революционного движения в самых низах народа – казахских аулах, кочевьях, зимовьях; показывает рост самосознания бывших кочевников и влияние на них передовых русских и казахских рабочих-большевиков.
Император Гай Юлий Цезарь вошёл в историю под детским прозвищем Калигула. Прожил двадцать восемь лет. Правил три года, пять месяцев и восемь дней. Короткое правление, но вот уже две тысячи лет оно вызывает неослабевающий интерес потомков! Калигула — это кровь и жестокость, золотой дождь и бесконечные оргии. Он шёл к власти по трупам. Казнил друзей и врагов, возжелал родную сестру. Устраивал пиршества, каких не знал Древний Рим, известный свободными нравами. Калигула стал самым скандальным правителем за всю историю великой Римской Империи!
В романах Евгения Ивановича Маурина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удивительной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму жизни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.Во второй том вошли романы: «Венценосный раб», «Кровавый пир», «На обломках трона».
Роман весьма известного до революции прозаика, историка, публициста Евгения Петровича Карновича (1824 – 1885) рассказывает о дворцовых переворотах 1740 – 1741 годов в России. Главное внимание уделяет автор личности «правительницы» Анны Леопольдов ны, оказавшейся на российском троне после смерти Анны Иоановны.Роман печатается по изданию 1879 года.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.