Приди и помоги - [20]
— Давай теперь этих, — Ларион показал на пленных владимирцев, — по избам рассовывай пока. Пусть посидят. Ефим! Ефим где?
— Тут я! — отозвался дружинник. Это был, наверное, самый пожилой ратник в Мстиславовом войске. Он с важной готовностью подъехал к сотнику.
— За старшего будешь! А я — к князю, на помощь. Как бы ему там туго не пришлось!
Быстро отделив для себя большую часть отряда, Ларион увлек ее в ту сторону, где должен был биться Мстислав Мстиславич. Оставшиеся принялись загонять пленных по близлежащим избам. Со дворов стали доноситься женские причитания и испуганные мужские голоса — население привыкало по ходу дела к тому, что власть в городе меняется.
Никита, смекнувший, что приказаний ждать нечего, а надо распоряжаться самому, отобрал из кучки пленных человек пять — среди них оказался его бородатый противник — и велел им идти в соседний двор, еще не занятый. Владимирцы пошли с готовностью. Им больше не хотелось сопротивляться. Они казались скорее удивленными, чем огорченными своим поражением. Им уже было известно, чей отряд напал на охраняемый ими город. Всего-то — захудалый князь торопецкий. И во врагах вроде бы не числился. Недоразумение!
— Не дело вы затеяли, молодцы, — обратился к Никите один из владимирцев. — На самого великого князя руку подняли! Его сильнее никого нет! Неужто ваш князь того не знает?
Никите захотелось ответить владимирцу резко и насмешливо, но он тут же почувствовал, что, несмотря на легкую нынешнюю победу, зубоскалить над великим князем не следует. Как к нему ни относись — люби или не люби, — а против его силы и могущества возразить нечего. Да и дело, которое начал Мстислав Мстиславич, было еще в самом начале. На слова пленного владимирца Никита лишь ответил:
— Там видно будет.
И приказал хозяину избы, который нерешительно перетаптывался рядом, комкая шапку в руках, заводить пленников внутрь. Тот был явно сбит с толку и не мог придумать, как себя вести: перед какими хозяевами выслуживаться — давешними или новыми? Привык жить под владимирцами, притерпелся. А новые пришли — надолго ли? Что, если пограбят город да и уйдут восвояси? Вот потом и оправдывайся перед старой властью: почему, мол, так легко подчинился разбойникам да и дом свой им предоставил? Князья дерутся, а простой человек всегда виноват окажется. И как Никита ни напускал на себя властный и надменный вид победителя — этот горожанин все же старался выразить к пленным владимирцам почтительность: приглашал их в дом, словно гостей дорогих, кланялся и даже виновато разводил руками — что, мол, поделаешь?
И по этому нерешительному поведению хозяина дома, по той важности, что сквозила во взглядах и речах пленных воинов великого князя Владимирского, Никита понял, с какой огромной силой начал борьбу князь Мстислав. И опять — как уже было когда-то — вдруг ясно увидел свою судьбу, свой жизненный путь, трудный и опасный, но единственно возможный. И теперь для всяческих колебаний места больше не оставалось.
Никита прикрикнул на хозяина избы, шевельнул для устрашения мечом в ножнах — и все быстро сладилось. Пленники были размещены, хозяин с рогатиной поставлен у крыльца сторожем, и можно было выйти наружу, посмотреть, что делается в городе.
И первый, кого увидел Никита, был князь Мстислав Мстиславич — во главе своего войска. Дружина направлялась к детинцу — как раз по этой улице. Значит, князь побил тот сторожевой отряд владимирцев и шел брать наместника, чтобы окончательно утвердить свою власть над Новым Торгом. Наверняка наместник находился в укрепленном детинце, подумал Никита, не побежит же он сражаться с неожиданными захватчиками, словно простой ратник, если даже дружинники владимирские важны, как бояре. Сотник Ларион, уже сбросивший хмурую озабоченность, ехал рядом с князем и о чем-то ему рассказывал. Мстислав Мстиславич смеялся, закидывая голову. Дружине тоже было весело. Еще бы — дело складывалось удачно. Никите вдруг стало невыносимо скучно стоять здесь, охраняя пленных. Куда они убегут? Ему захотелось быть вместе со всеми, вместе с князем. Никита оглянулся, нашел глазами Ефима, стоявшего неподалеку, и так умоляюще посмотрел на него, что старшой покачал головою, пожал плечами и — махнул рукой: поезжай, мол, без тебя тут справимся.
Мигом Никита взобрался на коня и, стараясь не выказывать мальчишеской восторженности, охватившей его, направился к отряду.
Его встретили хорошо — как своего. Князь, заметив Никиту, подозвал его поближе.
— Ну, воин, молодец! Хвалю тебя, — сказал он, улыбаясь. — Мне тут сотник рассказывал, как ты сражался. Вот так давай и дальше. Придется еще повоевать!
Никите стало жарко от счастья. Вот что такое княжеская похвала — и зимой греет! Мстислав Мстиславич же, заметив радость юноши, и сам расчувствовался. Нравился ему Никита.
— Погоди, воин, — продолжал князь. — Это что? Это не битва даже, прогулка просто. Вот погоди — Бог даст настоящей битвы! Видал когда-нибудь?
— Нет, княже. Рассказывали.
— Увидишь. Рать соберем — с бубнами, с трубами. Стяги подымем — красота глазу! Утром смотришь на поле — войско стоит, шеломы блестят, копья — как лес. Вперед пошло — земля дрожит! Вот какие битвы настоящие бывают. Хочешь?
О жизни и деятельности великого князя владимирского Всеволода Юрьевича Большое Гнездо рассказывает роман писателя-историка Александра Филимонова.
Роман Александра Филимонова рассказывает о жизни знаменитого римского императора Тиберия Клавдия Нерона (42 г. до н. э. — 37 гг. н.э). Читатель становится свидетелем событий, происходящих на протяжении пятидесяти лет Римской империи.
В начале 1223 года десятки тысяч монголо-татар под предводительством военачальников Чингисхана Джебе и Субэдея вторглись в половецкие степи. Половецкий хан Котян обратился за помощью к русским князьям. На совете в Киеве было решено общими силами выступить навстречу врагу. Вскоре русско-половецкое войско двинулось на восток... Утром 31 мая 1223 года на реке Калке, неподалёку от побережья Азовского моря, началась битва, положившая начало вековому противостоянию Орды и Руси. Новый роман писателя-историка Александра Филимонова посвящён событиям, происходившим в начале XIII века.
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.
Жизнь гениального «архангельского мужика» интересна и для школьника и для взрослого читателя. В те глухие времена юноша с Дальнего Севера ушёл учиться в Москву. Об этом эпизоде жизни Ломоносова и рассказывает эта книга.Привлекая в ряде случаев новые материалы, автор повести приоткрывает завесу над такими обстоятельствами биографии Ломоносова, которые долго оставались неясными. Автор собрал всё, что известно об этой поре жизни Ломоносова, и построил повесть на документальном материале.
Император Гай Юлий Цезарь вошёл в историю под детским прозвищем Калигула. Прожил двадцать восемь лет. Правил три года, пять месяцев и восемь дней. Короткое правление, но вот уже две тысячи лет оно вызывает неослабевающий интерес потомков! Калигула — это кровь и жестокость, золотой дождь и бесконечные оргии. Он шёл к власти по трупам. Казнил друзей и врагов, возжелал родную сестру. Устраивал пиршества, каких не знал Древний Рим, известный свободными нравами. Калигула стал самым скандальным правителем за всю историю великой Римской Империи!
В романах Евгения Ивановича Маурина разворачивается панорама исторических событий XVIII века. В представленных на страницах двухтомника произведениях рассказывается об удивительной судьбе французской актрисы Аделаиды Гюс, женщины, через призму жизни которой можно проследить за ключевыми событиями того времени.Во второй том вошли романы: «Венценосный раб», «Кровавый пир», «На обломках трона».
Роман весьма известного до революции прозаика, историка, публициста Евгения Петровича Карновича (1824 – 1885) рассказывает о дворцовых переворотах 1740 – 1741 годов в России. Главное внимание уделяет автор личности «правительницы» Анны Леопольдов ны, оказавшейся на российском троне после смерти Анны Иоановны.Роман печатается по изданию 1879 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.