Причина успеха - [3]

– А вместо охоты на куропаток мы развлекаемся премьерами и церемониями вручения “Оскара”? Но мне все-таки кажется, что это больше похоже на закрытый клуб со своими правилами. Нужно соблюдать иерархию. Менее знаменитым нельзя приближаться к настоящим знаменитостям.

В этот момент, опровергая его теорию, к нам подошла леди Хилари Гинсберг, жена сэра Уильяма.

– Оливер, я так рада тебя видеть. Как там Лорка? Оливер растерялся всего на мгновение. Он не понял, кто она такая.

– Хилари Гинсберг. Как хорошо, что ты смог вырваться, – поспешно произнесла она, повернувшись ко мне спиной, тем самым исключив меня из разговора. – Ты знаком с Мартином?

Любовь леди Хилари к знаменитостям была чем-то вроде хронического заболевания. Я видела, как она составляет списки приглашенных. У нее есть что-то вроде собственного индекса Доу Джонса, только для определения степени знаменитости. Художники, актеры, журналисты расположены в порядке убывания или возрастания – в зависимости от веяний моды, таланта или просто желания выставить себя напоказ. Так вот, всю жизнь леди Хилари меряет этим индексом. Я не раз слышала, как она безо всякой иронии объясняла, почему нельзя не пригласить того или иного человека. Даже ее самые близкие подруги удостаиваются чести посетить один из приемов сэра Уильяма, если их котировки по индексу ползут вверх; в противном случае приходится довольствоваться обедом наедине с леди Хилари.

Оливер излагал теорию закрытого клуба известному писателю, которому его представила леди Хилари. Дрожа от волнения, я заметила, что к ним присоединился Ноэль Эдмондс и журналист Дэмиен Глит, более известный как Дэмиен Глист.

– Если поместить двух знаменитостей в комнату, где полно обычных людей, в конце концов они начнут общаться друг с другом – разумеется, только если более знаменитый первым подойдет к менее знаменитому, – разошелся Оливер. К тому моменту вся компания уже покатывалась со смеху. – Мартин, ты же звезда, ты должен знать. – Тут Оливер повернулся ко мне и стал пристально смотреть мне в глаза.

– О господи, какая замечательная идея! Может, напишешь статью для нашего журнала? – спросил Дэмиен Глист.

Оливера спас звонок, возвестивший о начале представления. Появился сэр Уильям и поднял шум, напугав всех.

– Давайте, давайте, ради бога, мы очень, очень опаздываем, пропустим вступление. – Схватив Оливера и писателя за локти, он поволок их в ложи, оставив леди Хилари стоять с таким видом, будто она только что высидела яйцо и разбила его.

Я потащилась было за ними, но тут появился Динсдейл с моим аперитивом.

– Дорогая, прости меня, прости! Я в агонии, я в шоке. Я отвратительный старый дурак, у меня дырявая голова.

Какой милый старичок!

– Не убивайтесь, ничего страшного, – ответила я.

Выяснилось, что Оливера посадили прямо позади меня. Весь концерт я провела в состоянии практически невыносимого сексуального возбуждения. Мне казалось, что я ощущаю сзади его дыхание на своем теле – я была в платье с открытой спиной. А когда он случайно задел меня рукой, я чуть не испытала оргазм.

Когда музыка закончилась и стихли аплодисменты, я не осмелилась обернуться и взглянуть на него. Я так и стояла в ложе, ждала, пока все выйдут, изучала пустеющий Альберт-холл и пыталась успокоиться. Потом я услышала, как кто-то спускается по ступенькам позади меня. Это был он. Он наклонился и поцеловал меня в шею. По крайней мере я надеялась, что это был он.

– Извини, – пробормотал Оливер, – я не мог удержаться.

Я взглянула на него через плечо, подняв бровь.

– Я бы сейчас съел пиццу, – прошептал он. – Ты можешь превратиться в пиццу?

– Я не хочу, чтобы меня съели.

– Тебя я не съем... хотя попробовать не откажусь. Так и началось это безумие, одержимость, цепь событий, которые обходными путями, медленно, но верно привели меня в глиняную хижину в самом сердце Африки. Некоторые местные жители – особенно когда голодают – смотрят на добровольцев как на святых. На самом деле мне захотелось поехать в Африку по одной причине – я влюбилась. Вот такая из меня святая, если хотите знать. Если бы в тот вечер Оливер пригласил меня на свидание, я бы, наверное, никогда и не услышала о Намбуле. Но нас прервал сэр Уильям.

– Оливер, Оливер, ты где пропадаешь? Давай, давай, все уже собрались!

Естественно, меня мой босс проигнорировал. Оливер грациозно покинул ложу, а мне пришлось смириться с тем фактом, что он отправился на ужин для избранных, даже не спросив мой номер телефона.

Всю следующую неделю после концерта Вивальди я пребывала в состоянии сексуального перевозбуждения. Я была уверена, что Оливер уже выяснил, кто я такая, и с минуты на минуту позвонит. Зачем ему тогда было целовать меня в шею? Если бы он не был заинтересован, то вряд ли стал бы это делать. У меня появились навязчивые фантазии. Самая любимая – как меня приглашают на деловую встречу в его офис, вместе с другими. В конце встречи все уходят, и он просит меня остаться... закрывает дверь, прижимает меня к стене и целует, засовывая мне в рот свой язык, – короче, по всем правилам.

В другой фантазии он наконец приглашает меня в бар. В конце вечера мы прощаемся на улице. Он наклоняется и целует меня с языком, как тогда, в офисе. Потом он идет к моей машине, открывает дверцу водителя и заталкивает меня внутрь. Я сбита с толку, обижена. Но тут оказывается, что он подошел к машине с другой стороны и сел рядом.