Причеши меня - [29]
В целом каждая история действительно сводится всего к пяти элементам:
• Экспозиция (где мы примерно понимаем контекст, знакомимся с героями, осматриваемся на месте действия, проникаемся атмосферой).
• Завязка (некое событие или скопление событий, которое расшатывает выстроенный в экспозиции мирок и подталкивает героя действовать).
• Развитие действия (здесь герой находит союзников, приобретает навыки, трансформируется, барахтается в своей проблеме, попутно решая другие, помельче).
• Кульминация (вот то самое место, где мы «немного умираем», да и герой тоже может, ведь ставки к этому времени предельно высоки).
• Развязка (тут наш победивший герой и мир вокруг него успокаиваются, ну или, если что-то пошло не так, проходят похороны).
Почти любую историю можно разложить по таким полочкам, от сказки «Летучий корабль» до «Тайной истории» и «Собаки Баскервилей». Несомненно, наиболее очевидны эти полочки в малой, рассказовой форме, где не нужно чем-то занимать читателя на протяжении трехсот, а то и восьмисот страниц.
Возьмем все тот же «Летучий корабль»: в коротенькой экспозиции мы видим незавидную долю младшего сына в бедной семье, в завязке узнаём, что местный царь возжелал авиатранспорт, а герой решил испытать свои инженерно-конструкторские силы, ведь награда — брак с царевной. В развитии действия он встречает наставника, с которым и строит корабль, затем, по пути к царю, сталкивается с мелкими проблемами и набирает целый отряд — внимание — людей со сверхспособностями (кстати, да, это уникальная для русской культуры сказка с тропом «сбор волшебной команды», именно он здесь смысловое ядро), ну и наконец, уже в этой прекрасной компании, проходит испытания при дворе. Кульминация — момент, когда наша Лига справедливости команда осознает, что царь передумал выполнять обещание, хочет выкосить всех гостей до единого и нужна армия. За чем, собственно, следует ее магический призыв и свержение царя. Ну и — закономерно — развязка, где торжествуют победу и играют свадьбу.
В большой истории вопреки некоторым утверждениям литмастеров все куда менее очевидно, точнее, элементы не так легко вычленить. Из-за огромного пространства для маневра здесь может быть и начало на остром моменте, и сразу несколько (порой даже разнесенных во времени) кульминаций, и экспозиция длиною в треть книги. Есть и вспомогательные элементы вроде микроконфликтов — острых моментов попроще и филлеров — глав, не особо влияющих на сюжет, но позволяющих читателю и героям чуть расслабиться. О таких нюансах мы поговорим дальше, пока же подчеркнем: и все-таки она вертится. Ну, то есть в подавляющем большинстве историй мы можем, если постараемся, найти пять ключевых элементов. Порой они растворены друг в друге (да, правда, бывает, что весь текст — сплошной напряженный момент, где не поймаешь так просто кульминацию), порой перевернуты с ног на голову (все мы знаем истории, начинающиеся как-то вроде: «И вот я мертв, как же так вышло?»). Порой они очень коротки, но все же они есть. Есть они и в наших жизнях.
В эту гармонию могут включаться — а могут и немного ее нарушать! — еще два элемента: пролог и эпилог. Например, в прологе вы уже можете подманить читателя к миру и героям; нарисовать первые картинки экспозиции или упомянуть обстоятельство, важное для завязки. Ну или вообще с разбега прыгнуть в острый момент, к которому герою потом еще идти и идти. Эпилог же может иметь слабое отношение к основному сюжету, зато призрачно намекать: «Читатель, а знаешь, я тут о продолжении подумываю…» И тот и другой подход можно совместить. А порой и нужно: все-таки пролог, лежащий сильно за пределами основного сюжета, не подогреет читательского интереса и впоследствии будет вспоминаться с недоумением. Ну а куценький эпилог, не рисующий хоть сколь-нибудь протяженных, завлекательных и вдохновляющих горизонтов для героев и мира, мало удовлетворит читателя, пробежавшего с вами длинную приключенческую дистанцию и во время кульминации изгрызшего себе все ногти.
С этой схемой связана вторая, в значительной степени на ней выстроенная, — так называемая трехактная структура, которую знали и любили еще древние греки. Она, если снова упростить, сводится к трем важным сюжетным фазам.
• С чего, почему и как все начинается (акт 1-й, где обозначаются стороны и намечается конфликт, а также происходит первое напряженное событие, после которого пути назад герою нет). Пропорционально это примерно первая четверть книги, композиционно — экспозиция и завязка.
• Как, благодаря кому все развивается и каковы ставки (акт 2-й, где находятся союзники, приобретаются способности, четче очерчиваются, а иногда и меняются цели и копятся проблемы, неумолимо повышающие накал). Пропорционально это примерно вторая и третья четверти книги, композиционно — развитие действия. Здесь, плюс-минус на середине, возможен еще так называемый большой поворот, показывающий, что «в действительности все иначе, чем на самом деле». Может выясниться, что антагонист здесь и не антагонист вовсе, а проблема намного глубже и дальше: до нее вопреки надеждам героя все еще как до Луны. Это пространство для интриг, ложных побед-поражений и тропа «объединиться с врагом» (а потом, чем черт не шутит, еще и на нем жениться).
Дом Солнца окутала тьма: царь его сам шагнул в пламя и отдал пламени всю свою семью. Мертв и величайший царев воевода, не вырвавшийся из клубка придворных распрей. Новому правителю не остановить Смуту и Интервенцию; всё ближе Самозванка – невеста Лунного королевича, ведущая армию крылатых людоедов. Ища спасения, он обращается к наёмникам Свергенхайма – Пустоши Ледяных Вулканов. Их лидер вот-вот ступит на Солнечные земли, чтобы с племянником нового государя возглавить ополчение. Но молодые полководцы не знают: в войне не будет победителя, а враг – не в рядах Лунной армии.
1870 год, Калифорния. В окрестностях Оровилла, городка на угасающем золотом прииске, убита девушка. И лишь ветхие дома индейцев, покинутые много лет назад, видели, как пролилась ее кровь. Ни обезумевший жених покойной, ни мрачный пастор, слышавший ее последнюю исповедь, ни прибывший в город загадочный иллюзионист не могут помочь шерифу в расследовании. А сама Джейн Бёрнфилд была не той, кем притворялась. Ее тайны опасны. И опасность ближе, чем кажется. Но ответы – на заросшей тропе. Сестра убитой вот-вот шагнет в черный омут, чтобы их найти.
Австрия, 1755 год. Императрица Мария Терезия бьётся за то, чтобы жизнь подданных стала благополучнее и безопаснее, а свет Науки и Справедливости достиг каждого уголка страны. Но земли Габсбургов огромны: где-то не стихают бунты, а где-то оживают легенды и сама ночь несёт страх. Когда в отдалённой провинции начинаются странные смерти, в которых местные жители винят вампиров, императрица отправляет проводить расследование Герарда ван Свитена – врача, блестящего учёного и противника оккультизма. И Мария Терезия, и доктор настроены скептично и считают происходящее лишь следствием суеверий и политических интриг.
В основе книги - сборник воспоминаний о Исааке Бабеле. Живые свидетельства современников (Лев Славин, Константин Паустовский, Лев Никулин, Леонид Утесов и многие другие) позволяют полнее представить личность замечательного советского писателя, почувствовать его человеческое своеобразие, сложность и яркость его художественного мира. Предисловие Фазиля Искандера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В. С. Гроссман – один из наиболее известных русских писателей XX века. В довоенные и послевоенные годы он оказался в эпицентре литературных и политических интриг, чудом избежав ареста. В 1961 году рукописи романа «Жизнь и судьба» конфискованы КГБ по распоряжению ЦК КПСС. Четверть века спустя, когда все же вышедшая за границей книга была переведена на европейские языки, пришла мировая слава. Однако интриги в связи с наследием писателя продолжились. Теперь не только советские. Авторы реконструируют биографию писателя, попутно устраняя уже сложившиеся «мифы».При подготовке издания использованы документы Российского государственного архива литературы и искусства, Российского государственного архива социально-политической истории, Центрального архива Федеральной службы безопасности.Книга предназначена историкам, филологам, политологам, журналистам, а также всем интересующимся отечественной историей и литературой XX века.
Книга посвящена анализу поэтики Достоевского в свете разорванности мироощущения писателя между европейским и русским (византийским) способами культурного мышления. Анализируя три произведения великого писателя: «Записки из мертвого дома», «Записки из подполья» и «Преступление и наказание», автор показывает, как Достоевский преодолевает эту разорванность, основывая свой художественный метод на высшей форме иронии – парадоксе. Одновременно, в более широком плане, автор обращает внимание на то, как Достоевский художественно осмысливает конфликт между рациональным («научным», «философским») и художественным («литературным») способами мышления и как отдает в контексте российского культурного универса безусловное предпочтение последнему.
Анну Керн все знают как женщину, вдохновившую «солнце русской поэзии» А. С. Пушкина на один из его шедевров. Она была красавицей своей эпохи, вскружившей голову не одному только Пушкину.До наших дней дошло лишь несколько ее портретов, по которым нам весьма трудно судить о ее красоте. Какой была Анна Керн и как прожила свою жизнь, что в ней было особенного, кроме встречи с Пушкиным, читатель узнает из этой книги. Издание дополнено большим количеством иллюстраций и цитат из воспоминаний самой Керн и ее современников.
Издательство «Фолио», осуществляя выпуск «Малороссийской прозы» Григория Квитки-Основьяненко (1778–1843), одновременно публикует книгу Л. Г. Фризмана «Остроумный Основьяненко», в которой рассматривается жизненный путь и творчество замечательного украинского писателя, драматурга, историка Украины, Харькова с позиций сегодняшнего дня. Это тем более ценно, что последняя монография о Квитке, принадлежащая перу С. Д. Зубкова, появилась более 35 лет назад. Преследуя цель воскресить внимание к наследию основоположника украинской прозы, собирая материал к книге о нем, ученый-литературовед и писатель Леонид Фризман обнаружил в фонде Института литературы им.
Лаконичное и обманчиво простое руководство по писательскому мастерству, которое научит видеть и чувствовать определенные элементы прозаического текста, техники и режимы повествования; различать эти элементы, чтобы эффективно использовать их и оттачивать мастерство. Каждая глава включает примеры из мировой классики с остроумными комментариями Урсулы Ле Гуин и упражнения, которые можно выполнять в одиночку или в группе. Все упражнения тренируют основные элементы нарратива: как рассказывается история, что движет ее вперед, а что тормозит. На русском языке публикуется впервые.
Внутренняя сила скрыта в каждом из нас, нужно лишь осознать это. В этой книге потомственный шаман-тольтек дон Хосе Руис делится историями, практиками и медитациями, которые помогут раскрыть свой природный потенциал и выйти на новый уровень самопознания и жизни.
В своей новой книге Дмитрий Горелышев дает аналитические и раскрепощающие упражнения для рисования набросков с фигуры, рекомендации по организации личной практики, а также ответы на наиболее часто задаваемые вопросы. Эти упражнения помогут как начинающим рисовальщикам, будь то иллюстраторы, художники-любители или студенты художественных вузов, так и профессиональным художникам разнообразить практику рисования человека, сделать ее по-настоящему увлекательной и полезной.
Авторская методика Александра Рыжкина из 6 этапов, основанная на двадцатилетнем опыте преподавания, — уникальное прикладное пособие для всех, кто хочет овладеть навыками академического рисунка головы человека. С помощью пошаговых указаний и подробных пояснений вы добьетесь искусного исполнения, глубины, цельности и выразительности рисунка в своих работах.