Прибой у Котомари - [7]
- Полундра! - остановил их Шергин. - А ну сбавь обороты!
- Давай, Ваня, - сказал Баландин.
Он не стал торопить Рынду и напоминать ему о том, что скоро совсем рассветет и тогда их могут заметить, - разведчик знал это и без него. Развязав мешок, он уже доставал из него штангу миноискателя. Состыковав трети, Рында подсоединил к штанге рамку, надел наушники. Затем повернулся к товарищам, махнул рукой.
- Ложись! - приказал Баландин.
Теперь все зависело от Рынды, от его умения и осторожности. Все, вся операция. И, следя за тем, как он приближается к проволоке, Баландин страстно желал, чтобы слепая судьба на этот раз прозрела.
Минуты шли. Светлело все заметной. Мир обретал привычную форму: трава перестала казаться лесом, а камни па берегу - людьми. Где-то пискнула пичуга, ей отозвалась другая. Потом они с порханием вырвались откуда-то и, едва различимые, закачались на упругом стебле. Из травы послышался характерный хруст - Рында резал проволоку. Пичуги вздернули хвосты, но не улетали. Неожиданно для себя Баландин загадал: если он просчитает до десяти и пташки не упорхнут - все будет хорошо Он начал считать не торопясь, стараясь быть честным. Хруст не смолкал, пичуги тревожно крутили головами. Заканчивая счет, Баландин для верности выдержал паузу, но птички продолжали раскачиваться на стебле. И когда они все-таки улетели, он проводил их благодарным взглядом, словно удача и в самом деле зависела от каприза этих пернатых существ.
Хруст прекратился - видно, Рында уже сделал проход и теперь шарил миноискателем на той стороне заграждений.
«Еще пятнадцать минут, - думал Баландин. - Если через пятнадцать минут Иван не закончит, мы влипли. Будет светло, как днем. Нас запеленгуют с любой сопки. Правда, дождь расходится и работает на нас, но все равно надо закончить через пятнадцать минут. Потому что за «колючкой» - как пить дать траншеи. А их при свете не проскочишь…»
Подполз Рында. Он был перемазан землей, как проходчик.
- Готово, командир…
Через десять минут они лежали в лощинке за проволокой. Пелена дождя застилала все вокруг, и это радовало Баландина: у них появились шансы проскочить траншеи с ходу. Но сначала требовалось выяснить, где они и как охраняются.
- Мунко! - позвал он.
Ненец подполз, проворный как ящерица.
- Траншеи, - сказал Баландин.
Скуластое, темное лицо Мунко ничего не выразило. Он скинул со спины мешок и тенью скользнул в траву. Она сомкнулась за ним, как вода за ныряльщиком.
И снова ожидание - тягостное и мучительное, когда можно лишь гадать, чем обернутся события. Впрочем, предпосылки для оптимизма имелись. И довольно весомые. Во-первых, думал Баландин, японцы вряд ли серьезно относятся к мысли о заброске кого бы то ни было на остров. Скорее всего, такая возможность кажется им невероятной. Они слишком уверены в своей недосягаемости, чтобы думать о диверсантах. Военное нападение, десант, налет авиации наконец - это куда ни шло. Но только не диверсанты. Однако война идет, и с этим нужно считаться. Готовность, конечно, повышенная, иначе и быть не может. Во-вторых, погода. В такую слякоть никому не хочется лишний раз высовываться наружу. Тем более сидеть в окопах. Часовые? Часовые, разумеется, стоят. Но часовые были и у немцев… В-третьих, Мунко. Здесь почти стопроцентная гарантия. Ненец - прирожденный пластун и следопыт. Если понадобится, пролезет в игольное ушко. Правда, от случайностей никто не застрахован, но шансов на то, чтобы остаться незамеченным, у Мунко больше.
Словом, тактическая обстановка Баландина обнадеживала. Зато отдаленные перспективы представлялись ему скрытыми мраком неизвестности. Танкер, самолеты… Ладно, танкер - на худой конец им известно, где он. А самолеты? Их еще надо отыскать на острове и что-то сделать, чтобы они не взлетели. Что? Взорвать? Сжечь? Но разведчиков только шестеро. Двое, как минимум, займутся танкером. Радиста можно не считать, его дело рация. Значит, трое. Почти ничего, если учесть, что самолетов не один и не два. А в запасе всего лишь ночь. Одна ночь, потому что днем все равно ничего не сделаешь. Днем хорошо бы поспать. Хотя бы часа два. II поесть - сил им понадобится много.
Появился Мунко - бесшумно и внезапно, будто снял с головы шапку-невидимку.
- Что, Мунко? - нетерпеливо спросил Баландин.
- Траншеи. Две. Солдат нет. Был часовой.
- Был?! - Баландин невольно бросил взгляд на пояс ненца, на котором в костяных ножнах висел нож. - Ты снял часового?!
Картина, которую он себе представил, была ужасна: убитый часовой, которого - прячь не прячь - обнаруживают, суматоха, разрезанная проволока, облава…
Глаза Мунко сузились еще больше.
- Дождь. Холодно. Часовой ушел, командир.
Раскаиваться было поздно. Холодок в голосе Мунко не оставлял сомнений: ненец обиделся. А кто бы не обиделся? Хорош командир: подумать, что такой опытный разведчик, как Мунко, мог убить часовою и подставить их под удар! Но и Мунко тоже хорош - бухнул так, словно дело уже сделано. Тут кто хочешь схватится за голову… Значит, часовой ушел… Неплохо, неплохо. Похоже, японцы и в самом деле не ждут гостей, если часовые разгуливают как хотят. Но радоваться рано. Часовой как ушел, так и придет - не станет же он до конца смены торчать в блиндаже. За такие дела по головке не гладят. Так что нужно считать, что часовой на месте, и не надеяться на сладкую жизнь.
Месть, ненависть, любовь, предательство, стремление понять друг друга и невозможность договориться – все эти чувства переживут вместе с главными героями и жители небольшой российской деревушки, где происходит действие повести.Герой повести Егор – потомственный охотник-волчатник. Он жил среди природы, как жили его дед и прадеды: растил дочь, любил лес, охотился, отстреливал волков. Но вдруг его жизнь пересекается с жизнью необыкновенной волчицы. История, которая произошла между Егором и вожаком стаи – умной, опытной, а потому крайне опасной волчицей, и стала сюжетом повести.
Отдельные произведения из авторского сборника Бориса Воробьева «Весьегонская волчица», 1989 г.«Братья наши меньшие»… Что мы знаем о них? Способны ли они любить и ненавидеть, защищать и мстить? Об этом расскажет книга. «Пойми самого себя в каждом живом существе» — таков лейтмотив включенных в нее произведений. Рассказывая о животных-обитателях разных географических зон, автор рисует панораму природы нашей страны.В авторский сборник вошли следующие повести и рассказы:Повести: «Мой нежный и ласковый зверь», «Дик», «Весьегонская волчица», «Вот брат твой!..»Рассказы: «Обида», «Сюмусю, дикий пес», «Последняя ночь».
«Легенда о Гончих Псах» - повесть о погонщиках ездовых собак. В основу ее легли впечатления виденного и пережитого автором в период его работы на Курильских островах. Любовь к своему материалу чувствуется у Бориса Воробьева во всем - и в описаниях природы, и в точно схваченных бытовых деталях, и в характеристике героев, делающих незаметное, но трудное и важное дело.
Из книги Бориса Воробьева «Десять баллов по Бофорту». В книгу вошли повести и рассказы о войне и о людях наших дней, работающих в трудных условиях Севера и Дальнего Востока. Повести: Прибой у Котомари, Легенда о Гончих Псах Рассказы: Один день июля, Нейтральные воды, Последняя ночь, Сюмусю, дикий пес, Обида.
Отдельные произведения из авторского сборника Бориса Воробьева «Весьегонская волчица», 1989 г.«Братья наши меньшие»… Что мы знаем о них? Способны ли они любить и ненавидеть, защищать и мстить? Об этом расскажет книга. «Пойми самого себя в каждом живом существе» — таков лейтмотив включенных в нее произведений. Рассказывая о животных-обитателях разных географических зон, автор рисует панораму природы нашей страны.В авторский сборник вошли следующие повести и рассказы:Повести: «Мой нежный и ласковый зверь», «Дик», «Весьегонская волчица», «Вот брат твой!..»Рассказы: «Обида», «Сюмусю, дикий пес», «Последняя ночь».
Отдельные произведения из авторского сборника Бориса Воробьева «Весьегонская волчица», 1989 г.«Братья наши меньшие»… Что мы знаем о них? Способны ли они любить и ненавидеть, защищать и мстить? Об этом расскажет книга. «Пойми самого себя в каждом живом существе» — таков лейтмотив включенных в нее произведений. Рассказывая о животных-обитателях разных географических зон, автор рисует панораму природы нашей страны.В авторский сборник вошли следующие повести и рассказы:Повести: «Мой нежный и ласковый зверь», «Дик», «Весьегонская волчица», «Вот брат твой!..»Рассказы: «Обида», «Сюмусю, дикий пес», «Последняя ночь».
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.