Прибалтика: война без правил (1939-1945) - [22]

.

16 июня 1940 г. в советских газетах появилось сообщение ТАСС о «ликвидации советско-литовского конфликта». Далее следовала информация о прибытии в Литву дополнительных частей РККА. Они больше напоминали военные сводки: «Сегодня, 15 июня, в 15 часов советские танковые части и мотопехота перешли литовскую границу и вступили в города Вильно, Каунас, Кедайняй. Продвижение советских войск происходит планомерно и без каких-либо инцидентов»^{132}. Рапорты дополнялись оптимистичными заявлениями, вроде такого: «Советские танковые части и моторизованная пехота начали прибывать в город Каунас. В городе необычайное оживление. Десятки тысяч жителей Каунаса рукоплесканиями и криками «ура» приветствуют советские войска. Красноармейцам и командирам преподносят цветы»^{133}. Спустя два дня подобным же образом представлялась картина вступления РККА в Эстонию и Латвию. Именно так были описаны эти события впоследствии и в советских учебниках.

На самом деле демонстрации в поддержку СССР в балтийских странах начались позднее — 20 и 21 июня, когда ситуация в городах уже контролировалась частями РККА, под прикрытием которых местные левые силы смогли развернуть свою деятельность. Причем участники митингов и демонстраций не только выражали поддержку советским властям на словах, но и перешли к практическим действиям: пытались захватить полицейские управления, тюрьмы, органы власти. Кое-где началось вооружение рабочих. Из Москвы пришла директива «революционные действия прекратить,… элементов Октября в демонстрации не вносить»^{134}.

17 июня 1940 г. Молотов пригласил германского посла Ф. Шуленбурга, «чтобы проинформировать его о балтийских делах» и «поздравить с победой германской армии» (14 июня 1940 г. войска вермахта вошли в Париж). Беседа свелась к следующему: «Советский Союза договорился с Латвией, Литвой и Эстонией о смене правительств этих стран и вводе советских войск на их территорию. Основной причиной мероприятий советского правительства явилось то, что Советский Союз не хочет оставлять в прибалтийских странах почву для английских и французских интриг. С другой стороны, Советский Союз не хочет, чтобы из-за прибалтийских стран его поссорили с Германией. 6 прибалтийских странах имелись элементы, которые могли быть использованы для этого, что было бы крайне нежелательно. Советский Союз вел переговоры, и они успешно закончились… Политика Советского Союза была всегда пролатвийской, пролитовской и проэстонской. Теперь Советский Союз хочет обеспечить со стороны балтийских стран просоветскую политику. Советские войска уже вошли в прибалтийские страны, причем никаких инцидентов не было… Все эти мероприятия должны обеспечить полное уничтожение какой-либо почвы в прибалтийских странах для проведения антисоветской политики»^{135}. Шуленбург ответил, что «он не имеет вопросов и что это дело Советского Союза и прибалтийских стран»^{136}. В Берлине к происходившим событиям отнеслись с ожидаемым спокойствием. Через несколько часов был принят меморандум по «прибалтииским делам»: «Германия не имеет намерений вмешиваться в политические дела прибалтийских государств»^{137}.

С 21 июня управление 8-й армии размещалось в Тарту, 3-й армии — в Риге, а 11-й армии — в Каунасе. Соответственно было проведено переформирование армий. На командиров корпусов возлагалась ответственность за порядок, сохранность военных объектов, взаимоотношения с вооруженными силами республик, но им запрещалось вмешиваться в политику. Войскам было приказано «в разговорах с населением и местными властями… уважать самостоятельность литовского государства и объяснять, что Красная Армия выполняет лишь мирный договор о взаимопомощи»^{138}. Началось свертывание тыловых частей, сформированных для Прибалтийской операции. 21 июня 1940 г. был отдан приказ о расформировании к 26 июня 1940 г. эвакогоспиталей и санитарных поездов. Части связи из Идрицы согласно приказу Генерального штаба № ОМ/755 от 26 июня 1940 г. отправлялись в распоряжение Киевского особого военного округа, куда еще 21 июня была переброшена 214-я воздушно-десантная бригада^{139}.

Официальную позицию Советского Союза в июньских событиях 1940 г. определяли требования, изложенные в ультиматумах. Для их выполнения в страны Балтии были направлены специальные представители, имеющие статус уполномоченных правительства СССР: А. Жданов — в Эстонию, А. Вышинский — в Латвию, В. Деканозов — в Литву. Все это были чиновники высокого ранга: Жданов как член Политбюро и секретарь ЦК к тому времени фактически являлся «правой рукой» Сталина; Вышинский как заместитель председателя СНК СССР, а Деканозов как заместитель наркома иностранных дел непосредственно подчинялись Молотову.

По замыслу Москвы, состав новых «народных» правительств не должен был выглядеть как откровенно просоветский. Поэтому ставка делалась на людей авторитетных, не являющихся членами компартии, но при этом лояльно относящихся к СССР. Министерские портфели получили представители научных кругов, профессуры и художественной элиты. В Литве правительство возглавил журналист и общественный деятель Ю. Палецкис, в Латвии — профессор А. Кирхенштейн, в Эстонии — бывший врач и известный поэт И. Варес-Барбарус