Прибалтика и геополитика. 1935-1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации - [37]

б) С чисто стратегической точки зрения как раз в наших интересах, чтобы Россия снова обосновалась в Прибалтике с тем, чтобы иметь возможность лучше оспаривать у Германии господство в Балтийском море, чем она могла это делать с 1918 года, когда для доступа к Балтийскому морю имелся только Кронштадт.

в) Конечно, нельзя делать СТАЛИНУ эту или другую уступку без того, чтобы не требовать соответствующей услуги за услугу.

Если бы мы этого не потребовали, то, по своей восточной манере мыслить, он истолковал бы это как проявление слабости. Кроме того, настаивая на этом, мы вводим правило, сводящееся к тому, что взаимные уступки друг другу являются необходимым условием во взаимоотношениях с нами, что затруднит Советскому правительству возможность производить на нас нажим с требованием дальнейших уступок, то есть толкнуть нас на «скользкий путь».

Список возможных контртребований, которые мы могли бы предъявить, я даю в приложении.

г) Нельзя отрицать того, что требование СТАЛИНА о прибалтийских государствах и в меньшей степени требования финской и бессарабской территорий едва ли находятся в соответствии с принципами, изложенными в Атлантической Хартии, в которой говорится о том, что союзные государства не стремятся к территориальному или иному расширению и к таким территориальным изменениям, которые могут идти против свободно выраженной воли самого народа, что они хотят восстановления суверенных прав и самоуправления там, где они были отняты насильно. Удовлетворение требований СТАЛИНА также противоречит условию, изложенному в Хартии, что союзники будут уважать права всех народов самим выбирать желательную для них форму правления.

С другой стороны, СТАЛИН может возразить, что он: 1) требует возвращения только того, что уже являлось русской территорией до войны и что теперь оккупировано немцами; 2) что прибалтийские государства сами голосовали за присоединение к СССР в соответствии с принципами, изложенными в Атлантической Хартии, и 3) что финская и румынская территории были предоставлены СССР по договорам, законно заключенным с Финляндией и Румынией.

д) Если мы соглашаемся с изложенной мной и первой части доклада необходимостью тесного сотрудничества с Советским Союзом после войны, то я считаю, что доводы в пользу удовлетворения требований СТАЛИНА убедительны, если бы не серьезное затруднение, создаваемое Атлантической Хартией, и боязнь в Америке всего того, что носит характер принесения в жертву свободы независимых наций. Мы должны также учесть, что американское правительство, вероятно, будет весьма недовольно нашими уступками советскому правительству в том, что оно считает основными принципиальными вопросами.

8. Совершенно нелегко решить, каково было истинное намерение СТАЛИНА, когда он настаивал именно на этом требовании при подобных обстоятельствах. Наше согласие или наш отказ так или иначе не могут отразиться на русских послевоенных границах: ни мы, ни Америка не сможем заставить СССР уйти с занятой им в конце войны территории. Однако возможно, что требование СТАЛИН[А] имеет цель испытать, насколько правительство его величества готово сделать безоговорочные уступки для обеспечения послевоенного сотрудничества с Советским Союзом, иными словами – посмотреть, какое значение мы придаем этому сотрудничеству и насколько для достижения его мы готовы пожертвовать своими принципами. Если цель СТАЛИНА в самом деле такова, то надо полагать, что он не согласится на меньшее или на замену этого требования другим.

Сэр КРИППС, с которым я советовался после его возвращения из России, придерживается того мнения, что вопрос идет о том – все или ничего, и наш отказ удовлетворить СТАЛИНА будет означать конец всяких перспектив плодотворного сотрудничества с Советским правительством в наших обоюдных интересах. Советская политика повернет на путь преследования собственных, эгоистических интересов, что может иметь неизмеримые последствия для послевоенного периода. Однако я обещал СТАЛИНУ, что поставлю этот вопрос на обсуждение перед правительством его величества и правительствами доминионов. И я думаю, что нам не надо больше откладывать обсуждение этого вопроса с президентом РУЗВЕЛЬТОМ.

9. Если даже мы и не рассчитываем на то, что СТАЛИН согласится на какое-либо урезывание его требований, я все же предложил бы передать на рассмотрение РУЗВЕЛЬТА весь вопрос целиком, так, как он нам представляется.

Одна сторона этого вопроса совершенно непосредственно относится к ближайшим перспективам войны для США: наш ответ на требование СТАЛИНА может при известных обстоятельствах повлиять на решение русских объявить войну Японии или воздержаться от этого. Если, как мы предполагаем, президент будет возражать против нашего полного удовлетворения русских требований, я предложил бы президенту рассмотреть вопрос о том, можем ли мы при особых обстоятельствах предложить СТАЛИНУ взамен тот или иной проект, который должен был бы удовлетворить его, если предъявленные им требования действительно выдвинуты в интересах безопасности, а не для того, чтобы посмотреть, насколько он может заставить нас пожертвовать нашими принципами и подвергнуть опасности наши отношения с США. Нужно, чтобы президент не только согласился на это, но и принял участие в таких предложениях, потому что СТАЛИН, возможно, скорее примет со стороны Англии и США то, что он отказался бы принять только от одной Англии.