Прибалтика. 1939–1945 гг. Война и память - [43]

Уже 21 июля 1941 г. А. Розенберг, рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий, направил рейхскомиссару «Остланда» Х. Лозе инструкцию, касающуюся претворения в жизнь планов «освоения пространства и работы с населением подчиненных областей» Прибалтики: «район, расположенный между Нарвой и Тильзитом, всегда имел тесные связи с немецким народом. Семисотлетняя история внутренне сориентировала большую часть живущих там народов, эти народы свыклись со своей принадлежностью к жизненному пространству Великой Германии. Цель рейхскомиссара Эстонии, Латвии, Литвы и Белоруссии заключается в организации на этой территории протектората рейха, а затем путем привлечения на свою сторону полноценных с расовой точки зрения элементов и мер по переселению и превращению этой территории в часть Германского рейха»¹¹.

28 июля 1941 г. Лозе в своем воззвании к жителям официально объявил о введении гражданского управления в «Ост-ланде». Однако гражданская власть там начала функционировать постепенно: 1 августа 1941 г. в Литве и только 5 декабря 1941 г. в Эстонии, которая была оккупирована нацистами позже остальных прибалтийских республик. Кроме того, такая «задержка» была связана с тем, что гражданское управление могло функционировать лишь на удалении 200 км от линии фронта¹².

В проекте постановления рейхсминистерства оккупированных восточных территорий «О структуре руководства и управлении генеральными округами в Остланде», утвержденном в октябре 1941 г., указано, что руководство генеральными округами осуществляется генеральными директорами. Они, в свою очередь, назначаются рейхскомиссаром и «осуществляют свою деятельность в рамках направляющих линий имперской политики и нового порядка на Востоке»¹³. Что касается реализации «направляющих линий» политики Третьего рейха в Прибалтике, то и в этом отношении в Берлине не было дилеммы: «Политическая задача в рейсхкомиссариате Остланд может быть решена только путем добровольного саморастворения народов. Создание же «головки» народного самоуправления делает достижение этой политической цели невозможным и даже опасным для политических и экономических интересов рейха»¹⁴. Руководству Остланда надлежало «препятствовать возникновению претензий на создание эстонского, латышского и литовского государств. Необходимо также постоянно давать понять, что все эти области подчиняются немецкой администрации, которая имеет дело с народами, а не с государствами»¹⁵.

Остланд поделили на генеральные округа: Белоруссия, центр в Минске (генеральный комиссар В. Кубе, затем после его убийства К. фон Готберг), Литва, центр в Каунасе (генеральный комиссар Т. А. фон Рентельн), Латвия, центр в Риге (генеральный комиссар О-Х. Дрекслер), Эстония, центр в Таллине (генеральный комиссар К. Литцман). Генеральные комиссариаты делились на окружные – гебитскомиссариаты. Германское руководство прекрасно понимало, что без помощи местного населения эффективно управлять Остландом и реализовать проводимую политику невозможно. К тому же, создание самоуправления, которое фактически являлось дополнительным элементом оккупационного режима и, что не менее важно, связующим звеном между вермахтом и местным населением, позволяло сократить штат немецких чиновников, работавших в аппарате рейхскомиссариата. Потому помимо немецких генеральных комиссаров в округах (за исключением Белоруссии) были созданы местные администрации, во главе которых стояли: в Литве – генеральный советник генерал П. Кубилюнас, в Латвии – генеральный директор внутренних дел генерал О. Данкерс, в Эстонии – национальный директор Х. Мяэ. Территория «Остланда» составила 232 тысячи кв. км, а население – 8200 тысяч человек (по немецким данным)¹⁶.

«Самоуправления» набирались немцами из максимально лояльных представителей коренного населения. По мнению Гитлера, «любое движение к самоуправлению всегда, в конце концов, приводит к самостоятельности»¹⁷. Поэтому оно было декоративным, что неизменно подчеркивалось в немецких документах, касающихся формирования органов власти в Остланде и направляемых из оперативного штаба Розенберга в Берлин, и в директивах, исходящих из столицы рейха: «Двадцать лет независимости принесли доказательства, что органы государственного и народного руководства здесь (в Прибалтике. – Ю. К.) были всегда неполноценными. На основании констатации этого факта необходимо создание немецкого надзора – верхушки – над всеми самоуправлениями. При этом все политические вопросы должны быть под особо пристальным наблюдением. Вся полнота руководства, надзора и контроля должна находиться в руках генерального комиссара и его уполномоченных – гебитскомиссаров»¹⁸.

Новый этап в деятельности самоуправлений был связан с директивой Розенберга от 7 марта 1942 г., которая конкретизировала функции управления генеральными округами и указывала, что непосредственная работа должна вестись силами сформированных из местных жителей учреждений. Немецкое руководство, говорилось в распоряжении Розенберга, «в этих трех генеральных округах (Литве, Латвии и Эстонии. – Ю. К.) будет осуществлять надзорные функции». В документе подчеркивалось, что высшая политическая власть и контроль по-прежнему сохранятся за немецкими учреждениями. Оговаривалось также, что количество генеральных директоров самоуправлений и объем работы, находящейся в их компетенции, будут определять нацистские власти. О сколько-нибудь серьезной самостоятельности и независимости самоуправлений не было и речи. Их задача – выполнять указания нацистов