При свете звезд - [68]

– Она сказала, что я покидала монастырь, чтобы совокупляться с дьяволом. На самом деле я собирала травы, в частности, зверобой, который произрастает преимущественно в рощах.

– Зачем вам понадобился зверобой? – последовал вопрос.

– Чтобы приготовить мазь от порезов и ссадин. Я причинила вред матери Агнесс не за то, что она уничтожила мои травы, а за то, что она до смерти избила послушницу, которая не совершила ничего предосудительного. Разве что слишком громко разговаривала за ужином.

Воцарилась тишина.

– Она лжет! – выкрикнула настоятельница. От ее благочестивого благообразия, демонстрируемого ранее, не осталось и следа. Агнесс повернулась к епископу: – Она еретичка! Она скажет что угодно, лишь бы спасти себя от очищения. Я настоятельница Маунт-Грейс. Я не потерплю наговора со стороны безбожной девчонки!

– Успокойтесь, настоятельница, – посоветовал ей епископ, хмуря брови. – Приведите следующего свидетеля, – велел он Моро.

Вперед выступил аббат Жерво.

У Мерри все поплыло перед глазами. Она едва могла сосредоточить внимание на маленьком человечке, свидетельствовавшем против нее на первом судилище в монастыре, когда он признал ее виновной, поддержав Агнесс.

– Значит, вы убеждены, что обвиняемая намеревалась убить свою жертву?

– Ясное дело, она желала настоятельнице смерти, – ответил аббат. – Я собственными глазами видел снадобья, приготовленные девчонкой. Там было полно всяких пузырьков, мазей, припарок и порошков, и помогал святой матери их уничтожить.

– Как, по-вашему, эта женщина действительно колдунья?

– Протестую, – заявил епископ. – Меня не интересует мнение этого человека. Он приглашен в качестве свидетеля.

Мерри с благодарностью посмотрела на епископа.

– Вы можете что-нибудь добавить к сказанному?

– Да, она поклялась, что позволила дьяволу овладеть собой.

Моро повернулся к Мерри.

– Леди Ленуар, позвольте напомнить вам, что вы клялись на Библии. Вы когда-либо свидетельствовали, что дьявол имел над вами власть?

У Мерри лихорадочно забилось сердце.

– Да, когда-то я действительно это сказала, – ответила она, облизнув пересохшие губы. – Но я заблуждалась.

– Вы хотите сказать, что солгали под присягой? – ухватился за ее слова священник. – Как после этого мы можем доверять вашим свидетельствам?

– Я не солгала, – возразила Мерри. – Я верила, что мой отчим был дьяволом. В течение короткого времени он имел надо мной власть. Но сейчас его больше нет, а дьявол, как известно, бессмертен.

Наступила тишина. Слова Мерри привели собравшихся в замешательство. Отец Моро снова повернулся к аббату.

– Вы хотели бы что-нибудь еще сообщить суду? – осведомился он. – Из того, что обсуждалось на первом слушании ее дела?

– Протестую, – перебил его епископ. – Первый суд тут ни при чем, отец Моро. Полагаю, я ясно выразился.

– Прошу прощения, ваше преосвященство. Признаю ошибку.

– Продолжайте, – сказал епископ хмуро.

– Что вы можете сказать о характере обвиняемой? – обратился Моро к аббату.

– У нее есть дьявольская отметина, – произнес аббат с торжествующим видом.

Нет, только не это!

– Позвольте, ваше преосвященство, предъявить отметину в качестве доказательства, – обратился Моро к епископу.

Мерри затаила дыхание. Она уже рассказала Бартоломью, как на первом суде ее вынудили задрать юбки и предъявить отметину. Она скорее умрет, чем сделает здесь то же самое.

– Ваше преосвященство, сначала выслушайте еще одного свидетеля из монастыря.

Это Бартоломью обратился к епископу. Должно быть, он угадал ее мысли! У нее отлегло от сердца. Но почему он ждал до последнего момента?

Епископ грозно сверкнул глазами.

– Я выслушал достаточно свидетелей из монастыря.

– Второй свидетель сделает бессмысленным предъявление отметины, – возразил Бартоломью.

– Но свидетелей из Маунт-Грейс больше нет, – вмешался отец Моро.

– Есть, – заметил Бартоломью и повернулся к епископу.

– Продолжим. – Епископ кивнул Бартоломью.

У Мерри учащенно забилось сердце. Ее предупредили, что Бартоломью не может ее защищать.

Бартоломью вызвал сестру Магдалену из Сент-Фрайдзуайдз. Мерри с радостью узнала тихую девушку, с которой делила одну комнату. До прошлой зимы она была в Маунт-Грейс послушницей.

Поклявшись говорить правду, одну только правду, Магдалена представилась, назвавшись монахиней, переведенной недавно в Сент-Фрайдзуайдз.

– Сестра, правда ли, что у обвиняемой имеется сзади отметина? – спросил отец Бартоломью.

Магдалена с сочувствием посмотрела на Мерри.

– У нее есть родимое пятно, – нехотя призналась сестра.

– Что за родимое пятно? – продолжил Бартоломью.

– Оно похоже на полумесяц, – потупившись, объяснила монахиня.

– Сестра, а у вас есть родимое пятно?

Магдалена в испуге вскинула глаза на священника.

– Н-нет, – протянула она неуверенно.

– А на спине у вас есть какие-либо отметины? – не унимался Бартоломью.

Монахиня побледнела.

– Есть, – чуть слышно произнесла девушка.

– Что же это за отметины? – удивился Бартоломью.

– Отец, чего вы добиваетесь? – перебил его епископ.

– Ее ответ многое прояснит, ваше преосвященство, – заверил его Бартоломью. – Пожалуйста, ответьте на вопрос, – снова обратился он к девушке. – Что за отметины у вас на спине?