При свете дня - [5]

Все же приведем некоторые цифры. Начатое при Александре II усиленное железнодорожное строительство несколько замедлило темп в 80-е годы, но в 90-х годах оно двинулось вперед с исключительной быстротой: за десятилетие 1861–1870 гг. было построено 8,8 тысячи верст новых железнодорожных линий, в 1871–1880 гг. — 10,9 тысячи верст, в 1881–1890 гг. — 7,5 тысячи верст, а в 1891–1900 гг. — 21 тысяча верст. В 1891 году приступили к сооружению Великой Сибирской железной дороги, имевшей огромное народнохозяйственное (и общегосударственное) значение. Общая длина железнодорожных линий в 1905 году составляла 64000 километров.

Общую картину предреволюционного экономического подъема представляет следующая таблица:

1899

1913

Увеличение

Валовой сбор хлеба (миллиардов пудов)

3,7

5,4

46%

Экспорт хлебных продуктов (миллионов пудов)

352

648

84%

Экспорт всех товаров (млн. рублей)

627

1520

142%

Добыча каменного угля (млн. пудов)

853

2214

147%

Добыча нефти (млн. пудов)

550

561

2%

Выплавка чугуна (млн. пудов)

164

283

72%

Производство железа и стали

145

247

70%

Производство меди (тысяч пудов)

460

2048

345%

Производство сахара (млн. пудов)

42

92

111%

Потребление хлопка (млн. пудов)

16,1

25,9

53%

Грузооборот железных дорог (млрд. пудов)

3,7

7,9

113%

Обороты промышленных предприятий (млн. рублей)

3503

6882

96%

Основные капиталы акционерных промышленных предприятий (млн. рублей)

5466

7644

40%

Обороты торговых предприятий (млн. рублей)

5466

7644

40%

Баланс акционерных коммерческих банков (млн. рублей)

1380

5769

318%

Все эти цифры, весь этот рост, промышленный, земледельческий, торговый, все это благосостояние, а точнее сказать, богатство державы находили свое выражение в конечном счете во внешнем виде земли, страны, ее сел и городов, ее архитектуры, парков, прудов, всего-всего — от вышитого полотенца до конской сбруи, от национальной одежды до резных наличников, от шелковых ярких рубах до кокошников, расшитых жемчугом (хотя бы и речным). Более тысячи белоснежных и златокупольных монастырей украшали российскую землю, а также и сотни тысяч храмов, колоколен, сахарно посверкивающих среди яркозеленых, не загаженных тогда еще травопольных лугов и волнующихся желтеющих нив.

Демьян Бедный увидел лишь пожарного на каланче да протопопа в соборе. Но почему же он не увидел самого собора, украшавшего город?

Великий норвежский писатель, посетивший Россию и написавший о ней книгу «В сказочной стране», был добрее, а главное, объективнее поэта-паскудника отечественного производства. Вот как пишет о нашей Москве норвежский писатель:

«Я побывал в четырех из пяти частей света. Конечно, я путешествовал по ним немного, а в Австралии я и совсем не бывал, но можно все-таки сказать, что мне приходилось ступать на почву всевозможных стран света, и я повидал кое-что, но чего-либо подобного Москве я никогда не видел. Я видел прекрасные города, громадное впечатление произвели на меня Прага и Будапешт: но Москва — это нечто сказочное. В Москве около четырехсот пятидесяти церквей и часовен, и когда начинают звонить все колокола, то воздух дрожит от множества звуков в этом городе с миллионным населением. С Кремля открывается вид на целое море красоты. Я никогда не представлял себе, что на Земле может существовать подобный город: все кругом пестреет красными и золочеными куполами и шпицами. Перед этой массой золота в соединении с ярким голубым цветом бледнеет все, о чем я когда-либо мечтал. Мы стоим у памятника Александру Второму и, облокотившись о перила, не отрываем взора от картины, которая раскинулась перед нами.

Здесь не до разговора, но глаза наши делаются влажными».

Спросим, забегая вперед, почему же не увлажнились глаза у злоумышленных разрушителей Москвы, у взрывателей и нескольких монастырей в самом Кремле (Чудова, Вознесенского), и памятника Александру Второму, памятника, на перила которого опирался Кнут Гамсун, и Красных Ворот, и Сухаревой башни, и Страстного монастыря, и Храма Христа Спасителя, и еще более четырехсот старинных и прекрасных московских храмов? Скоп у питейной лавки, мещанки, мечущиеся в ситцевом ряду, или лающиеся на рынке торговки остались, а красота была уничтожена.

Не одна Москва была прекрасна в России. Россия вся из конца в конец была прекрасна. Вот описание Нижнего Новгорода, увиденного впервые глазами заволжского мастерового человека приблизительно в то же время, когда у Демьяна Бедного пожарник ходит на цепи, как прикованный зверь, да пьяный скоп шумит у питейной лавки. Страничка из книги Мельникова-Печерского «В лесах»:

«…ровно тянул его к себе невидимыми руками этот шумный и многолюдный город-красавец, величаво раскинувшийся по высокому нагорному берегу Волги.

Город блистал редкой красотой. Его вид поразил бы и не такого лесника-домоседа, как токарь (по дереву. — В. С.) Алексей. На ту пору в воздухе стояла тишь невозмутимая, и могучая река зеркалом лежала в широком лоне своем… И над этой широкой водной равниной великанами встают и торжественно сияют высокие горы, крытые густолиственными садами, ярко-зеленым дерном выравненных откосов и белокаменными стенами древнего Кремля, что смелыми уступами слетает с кручи до самого речного берега. Слегка тронутые солнцем громады домов, церкви и башни гордо смотрят с высоты на тысячи разнообразных судов от крохотного ботика до полуверстовых коноводок и барж, густо столпившихся у городских пристаней и по всему плесу… Огнем горят золоченые церковные главы, кресты, зеркальные стекла дворца и длинного ряда высоких домов, что струной вытянулись по венцу горы.