Презумпция любви - [12]

Она мало спала, не успела накраситься и выглядела ужасно. А он обнял ее, нежно поцеловал в губы и сказал:

— Ты такая красивая, Светланка…

— Издеваешься, да?

— Нет, правда-правда. И Мишку Фомина не нужно доставать, он-то ни при чем. Я во всем виноват.

— Как это, Саня?

— Влюбился в дочь прокурора, за это нужно платить. Да что бы они ни придумали, прокуроры эти, я все равно буду рядом с тобой. Всегда, Светланка. Просто буду вести себя аккуратнее.

— Как это?

— Если рядом кому-то на голову упадет кирпич, постараюсь смыться с этого места поскорее, — с улыбкой сказал он.

— Дурак… Слушай, я такая страхолюдина сегодня… Пойду приведу себя в порядок.

— Не надо. Знаешь, чем отличается любимая женщина от всяких там дебильных телок вроде моделей, кинозвезд и прочего фуфла?

— Ну, просвети.

— Любимая женщина — она родной человек, как мать или отец. Ты много рассказывала об отце, любишь его, не скажешь ведь, что он не такой красивый, как Бандерас или этот лилипут Том Круз? Твой отец для тебя самый красивый мужчина, и мой отец для меня — тоже. И все дела. Ты тоже родная, вопросы есть?

— Ох, Санька… Ну какой же ты! Все твердили хулиган, прямо-таки злодей, а ты умница!

Она крепко обняла его, всем телом прильнула к нему и жадно впилась губами в его губы.

Саня, Саня… Ох, Саня…

Багрянов придвинул к ней свою раскрытую тетрадь, на странице было только сердце, пронзенное стрелой.

— Что это значит? — шепотом спросила Светлана.

— А ты не понимаешь?

— Нет. И вообще, Степа, не мешай мне слушать лекцию, лучше конспектируй что-нибудь.

— Зачем? Предок купит все экзамены, получу диплом и стану ведущим менеджером его завода. Потом, когда войду в курс дела, — директором, потом — ведущим менеджером всей фирмы, а там три завода и много чего другого. Замом пахана стану. Потом в итоге я возглавлю фирму, отправлю пахана на виллу в Майами, пусть наслаждается жизнью. А мне и тут хорошо. Какие лекции, Света?

— Отлично ты устроился, Степа. Ну хоть мне не мешай конспектировать.

— Я что-то не заметил, чтобы ты конспектировала.

— Отстань!

— Света, может, мы встретимся после лекций, куда-то сходим? Съездим?

— Нет.

— А можно тебя домой подвезти? Позвоню предку, он пришлет Петра с машиной.

— Спасибо, я на метро доеду. И пожалуйста, не отвлекай меня. Я слушаю лекцию.

— Ладно, — с досадой сказал Багрянов. — А завтра, можно, я буду сидеть рядом с тобой, Света?

— Тебе это нужно?

— Да.

— Хорошо, сиди.

— Спасибо, Света.

Вот привязался! Был бы рядом Саня — этот Багрянов и близко не подошел бы. Ох, Саня, Саня…

Глава 6

В кабинете Ворониной тихо жужжал кондиционер. Хозяйка кабинета сидела во главе стола, сбоку, у другого стола, сидели ее сотрудники — следователи Дронов и Бромчик, ее заместитель Шабалин.

— В связи с последними приказами руководства и прямыми указаниями президента об усилении борьбы с незаконным распространением наркотиков мы обязаны довести дело Мурада до логической развязки. Игорь Борисович, — она повернулась к Шабалину, — вы будете выступать обвинителем на этом процессе. Доказательная база основательная, я полагаю, следует требовать двадцать лет в колонии строгого режима.

— Нет проблем, Любовь Георгиевна, но нам будет противостоять адвокат Игнашкин, а он человек известный… по своему участию в различных телешоу и со связями. Я не сомневаюсь, что Мурад откажется от своих показаний, заявит, что сделал их под принуждением, и процесс затянется.

— Сие нам только на руку. Шоумен Игнашкин — бездарный адвокат. Двадцать лет, Игорь Борисович, для этого говнюка. Мы все знаем, что он виновен не только в наркоторговле, но и в двух убийствах. Дронов, Бромчик?

— В этом нет никаких сомнений, Любовь Георгиевна, — заверил ее Бромчик. — Все экспертизы подтверждают нашу версию. Дактилоскопическая, баллистическая, химическая плюс показания самого Мурада… Даже если он откажется от них, это будет выглядеть несерьезно.

— Вы все поняли, Игорь Борисович? Требуйте пожизненного, но если договоритесь с Игнашкиным на двадцать — это выгодно и ему, и нам. Я надеюсь на вас, Игорь Борисович. Все свободны.

— Любовь Георгиевна, а по делу Козлова? — спросил доселе молчавший Дронов. — Папка с документами у вас на столе, дело тоже непростое, надо бы определиться.

— Я еще не ознакомилась с документами, Валентин Павлович. Завтра-послезавтра поговорим о деле Козлова. Продумайте линию обвинения на этом процессе. Козлова нужно посадить, это ясно. Но насколько… Завтра предоставьте мне свои соображения. Спасибо, коллеги, свободны.

Оставшись в одиночестве, Воронина хлопнула ладонями по столу, тяжело вздохнула. Все это, конечно, нужное дело, работа, но как заниматься ею, когда дома все идет наперекосяк? Дочка прямо-таки свихнулась, ни видеть, ни слышать мать не желает, думает только о своем парне. А он попал туда, куда и стремился, естественный процесс. Вопрос — дождется ли она его или нет? Светлана — красивая девушка, ухажеров хоть отбавляй, но она не реагирует на них, чертом смотрит на мать… Дождется — ну что ж… придется смириться с этим. А нет — ну и слава Богу. Значит, она была права, оградив дочь от притязаний наглого бандита. Вспомнила: «Ты черствая, жестокая, злая! Ты… просто гадина, а не мать! Я тебя видеть не хочу!»