Президентский полк - [50]

— О да, — подтвердила она. — Характер у нее есть.

Операционный день в банке уже закончился, но менеджер распорядился впустить господина Русланова. Он вручил ему паспорт и банковскую книжку и хмуро предупредил:

— Боюсь, господин Русланов, ваши неприятности еще не кончились.

— В чем дело?

— Вскоре после того как вы уехали в суд, появился господин и предъявил доверенность на распоряжение счетом вашей фирмы. Я объяснил, что доверенность аннулирована. Он спросил: кем? Я ответил: тем, кто имеет на это право. Разумеется, я не назвал вас, но мне кажется, что он понял.

— Что он сказал?

— Ничего. Повернулся и быстро ушел.

— Он был один?

— Не могу сказать. Во всяком случае, в банк он заходил один.

— Он назвался?

— Нет. Но в доверенности было его имя. Я записал. Вот оно.

Менеджер показал запись в настольном календаре.

Там стояло: «Абдул-Хамид Наджи».

Глава четвертая Чего хотят евреи

1

Асланбек Русланов правильно предположил, что факс, который он отправил из Вены на имя начальника Российского НЦБ Интерпола, будет воспринят в Москве как ЧП огромной важности. Но, будучи человеком не искушенным в механизме функционирования госаппарата, угадал, как будут развиваться события дальше с точностью до наоборот. Никто никого не срывал среди ночи с постелей, никто не созывал экстренного заседания Совета безопасности. И уж вовсе никому и в голову не пришла мысль докладывать об этом странном факсе президенту.

Президенту не докладывают о проблемах. Президенту докладывают об успехах.

Заместитель директора ФСБ, которому начальник Российского НЦБ Интерпола генерал-майор Полонский привез и лично вручил факс профессора Русланова вместе с информационными материалами, собранными Гольцовым, был человеком, посвященным в высшие государственные секреты. Он знал подлинную причину гибели фронтового бомбардировщика Су-24 и потому содержащуюся в факсе информацию воспринял в целом с доверием. Он знал, что такое «стингеры», и прекрасно представлял себе, что произойдет, если пятьсот двадцать пять «стингеров» окажутся в руках чеченских боевиков. Поэтому первым делом он вызвал начальника оперативного отдела ФСБ подполковника Литвинова, приказал ему взять нескольких самых опытных сотрудников и выехать в поселок Красково на предмет предотвращения попытки похищения проживающих там жены и сына профессора Асланбека Русланова.

О том, что Рахиль Русланова и ее сын Вахид исчезли, Полонский ничего не сказал заместителю директора ФСБ. Это сразу вызвало бы целую серию неприятных и совершенно справедливых вопросов. Почему это вдруг Интерпол занялся не своим делом, не спугнул ли майор Гольцов, не имеющий оперативного опыта, похитителей. И в конце концов крайним оказался бы генерал-майор Полонский, которому эта лишняя головная боль была совершенно ни к чему.

Двадцать пять лет работы в милиции приучили его к тому, что надеяться нужно на лучшее, но всегда быть готовым к худшему, чтобы оно не застало врасплох. Эта готовность к худшему и заставила Полонского предположить, что семья профессора Русланова похищена. Но это было не более чем предположение. Чтобы оно стало фактом, его должны проверить профессионалы. Такие, как подполковник Литвинов и его оперативники. Вот и пусть проверяют.

Через час была сформирована оперативно-следственная группа. Кроме ответственных сотрудников ФСБ в нее были включены руководители МВД — Главного управления по борьбе с организованной преступностью, Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями, следователи по особо важным делам из ГУВД Москвы. В состав группы был введен и Полонский — отчасти из-за того, что речь в факсе шла о находившемся в международном розыске по линии Интерпола Магомеде Мусаеве, а главное — потому что именно начальник НЦБ принес в ФСБ факс и таким образом как бы сам вовлекся в это необычное дело. В состав группы были также включены высокие чины из Главного разведывательного управления Генштаба и Службы внешней разведки. Общее руководство, курирование операции заместитель директора ФСБ возложил на себя. Как не без оснований предполагал Полонский — по приказу директора ФСБ.

Пока оповещенные по спецсвязи члены группы добирались до Лубянки, пришло первое сообщение от подполковника Литвинова: дом Русланова в поселке Красково пустой, Рахили Ильиничны и ее сына нет, и никто из соседей не знает, где они. Вчера утром она, как обычно, уехала с сыном на своей «Ниве» в лицей и еще не вернулась. Возможно, осталась на ночь в московской квартире. По уверениям соседей, ничего необычного вокруг дома не происходило. В доме оставили засаду, выезжаем в Москву, на квартиру Рахили Ильиничны и в лицей.

— О результатах докладывать каждый час, — распорядился куратор и оглядел собравшихся в его кабинете. — Все в сборе? Тогда приступим.

Совещание он начал с того, что вслух прочитал факс профессора Русланова и сообщил, что Су-24 действительно был сбит «стингером». Это заставляет отнестись к содержащейся в факсе информации со всей серьезностью. И хотя многие моменты представляются неясными и даже сомнительными, ситуация требует действовать так, как если бы все сообщение стопроцентно соответствовало действительности.