Президентский полк - [44]

— Но этого же не случилось, — заметил Карпов.

— Я не вижу в этом никакой вашей заслуги, — отрезал Асланбек. — Я вижу в этом счастливый случай. И только.

— Чем вы, собственно, недовольны? — спросил Литвинов. — Откуда у вас этот агрессивный тон?

— Объясню. Я рисковал жизнью жены и сына. Я рисковал собственной жизнью. Я хотел предотвратить беду. И с чем я столкнулся? С обычной бюрократической тупостью. И это почему-то не приводит меня в восторг. Вы прилетели в Вену двое суток назад. Почему вы сразу не пришли ко мне?

— Мы отслеживали обстановку вокруг вас. На нашем языке это называется контрнаблюдение, — объяснил Карпов. — Мог появиться тот же Муса. Или его люди.

— Вы кого-нибудь засекли?

— Нет.

— И на том спасибо.

— Ну-ну, — успокаивающе покивал Литвинов. — Не нужно нервничать. Все спланировано. Нам нужно было время, чтобы провести определенные мероприятия и выработать план действий.

— И мы не могли вылететь раньше, потому что нам разрешено летать только рейсами Аэрофлота, — поддержал начальника капитан Сонькин. — А они летают в Вену всего два раза в неделю.

— Я не ослышался? — изумился Асланбек. — Вы не могли срочно вылететь по делу огромной государственной важности, потому что не было рейсов Аэрофлота? А переплатить пару долларов и вылететь на «Остриен эрлайнз»?

— Инструкция, — пожав плечами, объяснил Сонькин.

— Я про это и говорю! Инструкция!

— Не выступайте, Русланов, — недовольно посоветовал капитан Карпов. — А то вы не знаете, что такое инструкция. И мы же не знали, что вы в Вене.

— Про инструкцию верю. А вот про то, что вы не знали, что я в Вене, — извините, не верю. Все вы прекрасно знали. Ваш проверочный звонок раздался через пять часов после того, как я отправил факс.

— О каком звонке вы говорите? — заинтересовался Литвинов. — Я не звонил.

— Я и не говорю, что звонили вы. Голос был молодой. Этот человек почему-то назвался Джорджем, спрашивал господина, который в «Кайзерпаласе» никогда не жил. Смысл же звонка был в том, что мой факс получен.

— Это не наши дела, — заявил Сонькин. — О том, что вы в Вене, мы узнали только на второй день.

— От кого?

— Из оперативных источников.

— Друзья мои, давайте договоримся сразу, — предложил Асланбек. — Вы профессионалы, я в вашем деле полнейший дилетант. Поэтому не нужно специальной терминологии. И если я спрашиваю, как вы узнали, что я в Вене, так прямо и отвечайте. А если не имеете права сказать — так и скажите.

— Почему это не имеем права? — слегка даже обиделся капитан Сонькин, словно бы Асланбек понизил его в звании. — Имеем. Мы узнали об этом от вашей жены.

Асланбек насторожился:

— Моя жена сказала вам, что я в Вене?

— Ну да, — подтвердил Карпов. — Она просила передать, что очень беспокоится за вас.

— Я тоже за нее очень беспокоюсь. И потому хочу поговорить с ней. Сейчас, немедленно.

— Это невозможно, — возразил Литвинов. — Она в надежном месте, но телефона у нее нет. Из соображений безопасности. За ней охотятся чеченцы. Если они узнают, где она находится, они предпримут все, чтобы выкрасть ее и заставить вас разблокировать счет.

— И все-таки я хочу получить подтверждение, что моя семья у вас и в полной безопасности.

— Послушайте, Русланов, вы не в том положении, чтобы ставить нам условия, — довольно развязно сообщил капитан Сонькин.

— В том, — возразил Асланбек. — Если я не получу доказательств, наша встреча закончится и никаких дел с вами я иметь не буду.

— Что будет для вас доказательством? — спросил Литвинов.

— Доставьте мою семью в Вену. Здесь я сумею обеспечить ее безопасность.

— Хорошенькое дело! — искренне изумился капитан Сонькин. — За кого вы нас принимаете? Мы привезем вашу семью, вы ее спрячете, а потом исчезнете вместе с сорока двумя миллионами. Такое вот чеченское авизо! Господин Русланов, вы человек ученый, доктор наук, но нельзя же всех остальных считать лохами!

— Капитан Сонькин задал нормальный вопрос, — вступил в разговор Карпов. — Почему вы молчите, Русланов? Вам нечего сказать?

— Я думаю, как ответить точно по содержанию и корректно по форме. Я пытаюсь понять, осознает ли ваш коллега, что он нанес мне оскорбление.

— Чем это я вас оскорбил? — удивился Сонькин.

— Вы назвали меня, чеченца, вором.

— А чего тут такого? Чеченцы не воры? Еще какие! Вспомните те же фальшивые авизо! Да мало ли что еще!

— Вы не поняли, что я сказал. Это я, чеченец, могу сказать, что чеченцы воры. Прав я или не прав — это дело моей совести. Но я, чеченец, не могу сказать, что русские воры. Это значило бы оскорбить русских. О том, что русские воры, имеет право сказать только русский.

— Чего-то я не понял всех этих тонкостей.

— В этом вся и беда. Чеченцы на сайте «Кавказ» публикуют серию статей под названием «Русское быдло»…

— «Русское быдло»? — оскорбленно вскинулся Сонькин.

— Да, — подтвердил Асланбек. — «Русское быдло». А русские называют всех чеченцев ворами и бандитами. Всех подряд. Мы когда-нибудь научимся разговаривать на нормальном человеческом языке?

— Капитан Сонькин погорячился, — вмешался Литвинов. — Он не хотел вас оскорбить. По ряду причин мы не можем доставить вашу семью в Вену. Но мы можем доказать, что она под нашей охраной и в полной безопасности. Мы предполагали, что этот вопрос у вас возникнет. И попросили Рахиль Ильиничну дать нам какое-нибудь свидетельство, которое убедило бы вас, что вы можете нам доверять.