Президентский полк - [20]

Стены коридоров были увешены большими цветными снимками. Как в театральных фойе на самом видном месте красуются портреты главных режиссеров и отцов-основателей, так и в коридорах российского Интерпола почетное место занимали снимки руководителей НЦБ.

За одиннадцать лет существования в нем сменилось семь начальников. Кадровая чехарда в НЦБ была вызвана частыми сменами министров и затяжным непониманием высшим руководством страны, что такое Интерпол и с чем его едят. СССР вошел в систему международной уголовной полиции в 1990 году из соображений политических. При Горбачеве Советский Союз вступал во все, во что можно вступить, чтобы продемонстрировать Западу свою открытость. Открытость продемонстрировали, но что делать дальше, никто не знач.

Знали формально. Первые попытки полицейских разных стран объединить усилия предпринимались еще в конце позапрошлого века, а в 1923 году была учреждена Международная комиссия уголовной полиции, ставшая Интерполом. С того времени структура организации постоянно совершенствовалась, и в Москве прекрасно представляли себе, как она работает. Но не могли всерьез принять правила игры и объявить во всеуслышание, что в Советском Союзе тоже есть преступники, которых доблестная советская милиция сама не может поймать.

Как-то это было неловко, идеологически совестно. Вот так взять и показать всему миру свое грязненькое исподнее? Открытость открытостью, но не до такой же степени. А до какой? Ответить на этот вопрос не мог никто. Так поначалу и завис новоявленный Интерпол в состоянии организационной недоношенности.

По положению Российское национальное центральное бюро Интерпола являлось структурным подразделением Министерства внутренних дел и имело статус главного управления — наряду с уголовным розыском, общественной безопасностью, ГУБОП и другими главками. Начальнику НЦБ Интерпола полагалось быть генерал-лейтенантом. Но сначала пошли по пути Франции, где национальное центральное бюро возглавлял сам министр. Начальником российского НЦБ стал генерал-полковник, заместитель министра МВД, его сменил полковник, потом были генерал-лейтенант, подполковник, генерал-майор. И, наконец, как долго колебавшаяся стрелка весов находит свое место, так определился и вес Интерпола в иерархии российского милицейского ведомства — начальником его стал генерал-майор. И это, похоже, было надолго.

Генерал-майор милиции Владимир Сергеевич Полонский пришел в НЦБ с должности заместителя начальника одного из главков МВД. Начинал он «с земли», рядовым участковым, за двадцать пять лет прошел все ступеньки — от милицейского райотдела и Марьиной Роще до здания МВД на Житной. Фраза «Вы чиновники, а не Джеймсы Бонды» звучала в его исполнении жестко, но было у Георгия подозрение, что эту фразу он адресует не только сотрудникам, но и самому себе. В генерал-майоре Полонском неистребимо сидел матерый сыскарь, не мог он смириться с ролью бесстрастной информационной машины, которая отводилась всем национальным бюро. При нем стали усиливаться оперативное направление и отдел аналитической криминальной разведки. Молодым интерполовцам это нравилось. Прорисовывалась перспектива быть хоть и не Джеймсами Бондами, но и не просто чиновниками…

В коридорной фотогалерее наличествовал и след, оставленный Георгием Гольцовым: два снимка, сделанные два года назад в Сахаре во время одной из экспедиций по программе Международных антитеррористических тренингов. На снимках были начальник НЦБ Владимир Сергеевич Полонский, сам Георгий и его друг, руководитель экспедиции Яцек Михальский — замотанные в бурнусы, осатаневшие от жары, с запекшимися губами и свекольного цвета лицами, казавшимися почти черными на фоне ослепительно белого песка.

Эти экспедиции организовывал создатель первой в России школы выживания Яцек Михальский, человек кипучей энергии и, как следствие, бурной биографии. К своим тридцати восьми годам он успел повоевать в Афгане и Чечне, был кагэбэшником в Литве, спецназовцем ВДВ в России. Между двумя этими ипостасями, в начале смутных девяностых годов, когда Литва стала независимым государством и литовское КГБ было естественным образом ликвидировано, умудрился завербоваться во французский Иностранный легион и прослужил там около года. Но тамошние порядки ему не понравились, он набил морду капралу, был посажен в кутузку, немедленно объявил бессрочную голодовку в знак протеста против ущемления прав человека и в конце концов был изгнан из легиона, не получив ни франка жалованья и ни крохи из тех льгот, которыми вербовщики легиона соблазняли новобранцев.

В 1998 году, одновременно с Георгием, Михальский уволился из российской армии в чине подполковника, под крышей Совета ветеранов спецназа ВДВ создал частную охранную фирму «Кондор», специализирующуюся на очень дорогостоящих услугах по охране VIP и выполнению конфиденциальных поручений. Но самым любимым его детищем была Школа выживания. Раз в год команда из десяти офицеров и ветеранов спецназа вылетала в самые гиблые места мира и проводила там по две недели в полном отрыве от цивилизации.

С легкой руки Михальского эти тренинги стали престижными, попасть к группу было непросто. Полонский заинтересовался, куда это его молодые сотрудники рвутся в разгар отпускного сезона, когда и так работать некому. Будучи человеком обстоятельным, он решил испробовать на себе этот модный у молодежи вид времяпрепровождения — и десятидневный переход по барханам Сахары выдержал стоически, без единой жалобы, хотя был на пятнадцать лет старше остальных членов команды. В этом переходе Полонский сбросил восемь килограммов. По общему мнению, выраженному Зиночкой, посвежел и помолодел. Больше в такие экспедиции он не ездил, но эти снимки демонстрировал гостям не без удовольствия.