Президент от мафии - [27]

– Мысль хорошая, – заметил Эй-Джей. – Но вьюга – это что-то холодное, а наш малый – это огонь. Скажем, «Хейз в огне».

– «Пожар в прериях», – услышал Райан свой собственный голос.

– Превосходно. – Эй-Джей радостно осклабился. – Это что касается фильма. Мы будем единственными, у которых будет стоящий видеоматериал по кандидату. Телестанции будут просто вынуждены использовать его. А если они захотят получить наш фильм, я заставляю их показать его целиком.

Затем поднялись Вен и Ван и объявили, что являются специалистами по проведению опросов и подготовке общественного мнения.

– Ну всем вам известно, чем мы занимаемся, – скупо пояснили они и сели.

Райан не знал, но отметил в своей тетради, что надо бы это выяснить.

Еще двое оказались аппаратчиками по кадрам и связям с прессой. Райан аккуратно занес в тетрадь сведения об их внешнем виде, чтобы быть готовым к шестичасовому опросу.

Малкольм откинулся на спинку стула:

– Итак, наш кандидат – это губернатор Хейз Ричардс. Все вы являетесь профессионалами в области проведения избирательных кампаний, которым платят за услуги. Некоторые из вас имеют лишь смутное представление о том, что представляет собой наш кандидат. Руководитель избирательной кампании Эй-Джей Тигарден расскажет вам о его «программе». Эй-Джей знает Хейза с детства… Эй-Джей…

Тигарден неторопливо поднялся со стула. Большинство из этих людей он знал; кое-кто уже работал с ним раньше, и теперь он снова обратился к ним.

– Когда я был еще ребенком, – начал он, – то каждое Рождество просил родителей подарить мне пони…

Некоторые из присутствующих в зале уже слышали эту историю, и на лицах их появились улыбки.

– И каждое Рождество утром я заглядывал под елку, но никакого пони там не было. Я смотрел на кухне… В конце концов, пони тоже должны что-то есть. Пони не было. Тогда я шел в гараж – ведь всем известно, что для пони требуется много места… И там пони не было. Я все искал и искал. Я хотел прискакать на пони в школу, хотел кормить его и ухаживать за ним. Но единственное, что я получил, были роликовые коньки. И хотите знать, что произошло дальше?..

– Ты натер себе мозоли? – ухмыляясь, спросил Видал.

– Ты прав, Видал, я действительно натер себе мозоли, чтоб я сдох. А знаете, почему? Потому что я был так расстроен, что не смог найти пони, что катался на роликах без конца – мне хотелось забыться… Итак, какое же отношение эта детская история имеет к нашей кампании? – спросите вы меня. – Он провел пятерней по всклокоченным волосам. – А вот какое – я до сих пор ищу пони. В моем понятии пони – это нечто достойное, тогда как мозоль – это всяческая мерзость. Мы не должны натирать себе мозолей.

Десять лет назад я провел опрос. В репрезентативных группах по всей стране я задавал одни и те же вопросы. А год назад представителям аналогичных демографических и социальных срезов я задал те же самые вопросы. Десять лет назад, когда я спрашивал у людей, заботятся ли, по их мнению, политики об их благе, девяносто процентов ответили «да». Даже если они не всегда были согласны с конечными результатами, они верили, что избранные на руководящие посты чиновники действуют в интересах нации. Удивительно, но десять лет спустя результат оказался прямо противоположным – восемьдесят пять процентов опрошенных сказали «нет». Восемьдесят пять процентов жителей этой страны больше не верят политическому истеблишменту. Теперь люди искренне полагают, что политики в гробу их видали вместе с их кровными интересами. Люди не видят решительно никакой разницы между программами обеих партий. Люди сыты по горло пустопорожними обещаниями и – слушайте внимательно – люди раздражены и озлоблены… Они злы, как черти, и при всем этом, перед лицом этого общенационального гнева не слышно ни одного голоса, который бы заявил: «Я знаю, как исправить положение. Я знаю, как заставить систему работать». Пресса ничего не пишет о царящем в обществе раздражении. Здесь нет элемента сенсации, потому что все смирились с таким положением вещей. – Эй-Джей окинул собрание испытующим взглядом. – Этот массовый сдвиг в общественном сознании остался совершенно незамеченным, никто не отреагировал на него. Мы стоим на грани второй Великой Американской революции, и все молчат. Так вот, с этим надо что-то делать. И мы скажем свое слово. В нашем распоряжении самый действенный, самый мощный идеологический лозунг. Мы используем социальный гнев, социальное раздражение. Мы предложим избирателям кандидата, выступающего под лозунгом перемен. Хейз никогда не избирался на высокие федеральные посты, тогда как все остальные кандидаты не один год сосут федеральную соску. Они часть системы, которая сидит в печенках у американского избирателя. Мы собьем всех этих молодчиков в одну кучу и вымажем их дерьмом – они будут олицетворением общественного недовольства. Итак… наш лозунг. Он прост, он должен быть ясен и красив, как восход солнца в Айове. – Он еще раз окинул аудиторию взором, выдержал многозначительную паузу и изрек: – Хейз Ричардс заставит Америку снова работать для вашего блага.

Все сидели уткнувшись носами в блокноты и записывали, записывали…