Прежде чем я засну - [44]

- Да. Я знаю.

Возбуждение разорвалось внутри меня, как крошечный взрыв, обернувшись своей противоположностью. Хуже, чем разочарование. Более разрушительное, пронизанное болью.

- Как...? - всё, что я смогла сказать.

Он рассказал мне туже историю, что и Бен. Адам, армия, бомба на обочине. Я слушала, стараясь найти в себе силы, чтобы не заплакать. Когда он закончил, на мгновение воцарилась тишина, а потом он положил свою руку на мою.

- Кристина, - сказал он мягко. - Мне очень жаль.

Я не знала, что сказать. Я посмотрела на него. Он наклонился ко мне. Я посмотрела на его руку, покрытую мелкими царапинами. Я представила, как вечером дома он играет с котёнком, а может щенком, как живёт обычной жизнью.

- Мой муж не рассказывает мне об Адаме. Он хранит все его фотографии в металлической коробке под замком. Для моей же защиты.

Доктор Нэш ничего не ответил.

- Почему он так поступает?

Он посмотрел в окно. Я увидела надпись "сука" на стене напротив нас.

- Позволь задать тот же вопрос. Как ты думаешь, почему он так поступает?

Я погрузилась в мысли. Я перебрала все причины. Таким образом, он может контролировать меня. Иметь надо мной власть. Таким образом, он может лишить меня единственного, из-за чего я почувствую себя полноценной. Я поняла, что не верю, что всё это правда. Я пришла к очевидному выводу:

- Думаю, ему так легче. Не говорить мне, если я не помню.

- Но почему ему так легче?

- Потому что я расстроюсь? Должно быть, тяжело говорить мне каждый день не только то, что у меня был ребёнок, но и то, что он умер. Да ещё и таким ужасным образом.

- Какие-нибудь ещё причины?

Я помолчала, а потом поняла.

- Ему, наверное, тоже тяжело. Он ведь отец Адама и...

Я подумала о том, как он справляется со своим горем.

- Это очень трудно для тебя, Кристина. Но ты должна помнить, что и Бену тоже тяжело. Ещё тяжелее, в некоторой степени. Он очень тебя любит, я так думаю, и...

- ... а я даже не помню, что он существует.

- Верно, - ответил он.

Я вздохнула.

- Я, должно быть, любила его, когда-то. В конце концов, я же вышла за него замуж.

Он ничего не ответил.

Я подумала о том незнакомце, с которым проснулась сегодня утром, о фотографиях нашей совместной жизни, о том сне среди ночи, или воспоминании. Я думала об Адаме, Алфи, о том, что я сделала или помышляла сделать. Паника нарастала внутри меня. Я чувствовала себя в ловушке, из которой не было выхода. Мои мысли метались из одного угла в другой в поисках свободы и выхода. "Бен, - подумала я про себя. - Я могу держаться за Бена. Он сильный".

- Ну и ну, - сказала я. - Я чувствую себя совершенно разбитой.

Он повернулся ко мне.

- Я хотел бы помочь тебе чем-нибудь.

Выглядел так, как будто действительно хотел этого, как будто он сделал бы всё, что в его силах, чтобы помочь мне. Нежность была в его глазах и в том, как его рука лежала на моей, и там, в тусклом полумраке подземной парковки, мне стало интересно, что будет, если я положу свою руку на его или перемещу голову слегка вперёд, пристально глядя в его глаза, чуть-чуть приоткрыв рот. Наклонился бы он тогда ко мне? Попытался бы поцеловать? А я бы позволила? Или он бы подумал, что я нелепая? Глупая? Может быть, я и проснулась сегодня утром, думая, что мне двадцать, но мне уже далеко не двадцать. Мне почти пятьдесят. Я бы почти могла бы его матерью. А вместо этого я смотрю на него. Он в свою очередь сидит абсолютно неподвижно, глядя на меня. Он кажется сильным. Достаточно сильным, чтобы помочь мне. Чтобы разобраться со всем.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать,  даже не думая, что я собираюсь сказать, но приглушённый звонок телефона прервал меня. Доктор Нэш даже не шелохнулся, не считая того, что убрал свою руку, и я поняла, что это мой телефон.

Я вытащила звонящий телефон из сумки. Тот, который мне дал муж. "Бен" - было написано на экране. Когда я увидела его имя, поняла, как была несправедлива. Он тоже потерял ребёнка. И он должен был жить с этим каждый день, даже не имея возможности поговорить об этом со мной, прийти к своей жене за поддержкой. И он делал всё это из любви ко мне. А вот, что делаю я, сижу в машине на парковке с мужчиной, которого едва знаю. Я подумала о фотографиях, которые видела сегодня утром в альбоме.

Я и Бен, снова и снова. Улыбающиеся. Счастливые. Влюблённые. Но если бы сейчас я пришла домой и посмотрела на них, я бы увидела лишь того, кого там не хватает. Адама. Но это те же самые фотографии, и на них мы смотрим друг на друга, как будто никого в мире больше не существует. Мы были влюблены. Это очевидно.

- Я перезвоню ему позже, - сказала я и положила телефон обратно в сумку.

"Расскажу ему сегодня вечером о дневнике, докторе Нэше, обо всём", - подумала я.

Доктор Нэш откашлялся.

- Нам нужно подняться в офис. Пошли.

- Конечно, - сказала я, не глядя на него.

Я начала писать это в машине, пока доктор Нэш вёз меня домой. Большей частью мало разборчивые, торопливые каракули. Доктор Нэш ничего не говорил, пока я писала, но я видела, как он смотрит на меня, как ищет правильные слова. Интересно, о чём он думал. В офисе, он спросил у меня разрешение, обсудить мой случай на конференции, на которую был приглашён.