Прежде чем я упаду - [68]

— Она бы понравилась тебе, — добавляю я.

— Было бы здорово, если бы никто не умирал, — шумно выдыхает Иззи.

В горле першит, но мне удается улыбнуться. Два желания пронзают меня одновременно, и оба острее бритвы: «Хочу видеть, как ты растешь» и «Никогда не меняйся». Я кладу руку на голову сестре.

— Тогда в мире не осталось бы места.

— Я бы перебралась в океан, — спокойно парирует Иззи.

— Летом я проводила здесь целые дни. Лежала и смотрела в небо.

Она переворачивается на спину и тоже устремляет взгляд вверх.

— Спорим, вид с тех пор не изменился?

Все оказывается так просто, что меня разбирает смех. Разумеется, она права.

— Точно. Ничуть не изменился.

Наверное, это секрет. Если когда-нибудь пожелаете вернуться в прошлое, просто поднимите глаза.

Лучик света

Дома я проверяю телефон: три новые эсэмэски. Линдси, Элоди и Элли написали одно и то же: «С Днем Купидона! Я <3 тебя». Наверное, послали их вместе. Иногда мы набираем и отправляем одинаковые эсэмэски в одно и то же время. Дурацкая привычка, и все же я улыбаюсь. Но никому не отвечаю. Утром в эсэмэске я просила Линдси ехать в школу без меня; хотя мы сегодня не ссорились, мне было не по себе, когда в конце я набирала наше привычное «чмоки». Где-то — в другом времени, другом месте или другой жизни — я до сих пор зла на нее, а она — на меня.

Поразительно, как легко все меняется, как легко отправиться в путь по привычной дороге и оказаться в совершенно неожиданном месте. Всего один ложный шаг, одна заминка, одна окольная тропа — и встретишь новых друзей или испортишь репутацию, найдешь нового парня или порвешь со старым. Раньше я никогда об этом не задумывалась, была не в состоянии понять. У меня возникает странное чувство, что все эти возможности существуют одновременно, словно каждый миг мы проживаем тысячу других, самых разных, наложенных друг на друга мгновений.

Возможно, мы с Линдси лучшие подруги и ненавидим друг друга. Возможно, лишь один урок математики отделяет меня от того, чтобы стать шлюхой, как Анна Картулло. Возможно, глубоко внутри я такая же, как она. Возможно, все мы лишь в паре минут от того, чтобы обедать в одиночку в туалете. Способны ли мы постичь истину или обречены лишь натыкаться друг на друга, опустив головы и надеясь избежать столкновения? Я вспоминаю о Линдси в туалете «Розалитас». Сколько людей сжимают секреты, словно кулаки, прячут за спазмами в желудке? Не исключено, что все.

Четвертая эсэмэска от Роба: «Заболела?» Я стираю ее и выключаю телефон.

Остаток дня мы с Иззи смотрим старые диски, в основном наши любимые мультфильмы студий «Дисней» и «Пиксар», такие как «Русалочка» и «В поисках Немо». Жарим попкорн с двойной порцией масла и соусом табаско по рецепту отца и прячемся в каморке, выключив свет. Тем временем на улице смеркается, деревья мечутся на ветру. Когда мама приходит домой, мы умоляем устроить Пятницу «Хламиссимо». Раньше по пятницам мы посещали один и тот же итальянский ресторан, прозванный «Хламиссимо» за клеенчатые скатерти в красно-белую клетку, аккордеониста и пластмассовые розы на столах. Мама обещает подумать, а это значит, что она согласна.

Сто лет я не бывала дома вечером в пятницу. Когда папа возвращается с работы и видит нас с Иззи, валяющихся на диване, то, пошатнувшись, хватается за грудь, как будто у него сердечный приступ.

— У меня галлюцинация? — Он опускает портфель. — Неужели? Саманта Кингстон? Дома? В пятницу?

— Ну не знаю, — закатываю я глаза. — Перебрал кислоты в шестидесятые? Может, я просто флешбэк?[7]

— В тысяча девятьсот шестидесятом мне было всего два года. Увы, я опоздал на вечеринку. — Он наклоняется и целует меня в голову; я по привычке отстраняюсь. — Между прочим, я даже не спрашиваю, откуда ты знаешь о кислотных флешбэках.

— Что такое «кислотный флешбэк»? — интересуется Иззи.

— Ничего, — одновременно отвечаем мы, и отец улыбается.

В конце концов мы отправляемся в «Хламиссимо» (официальное название «Итальянская домашняя кухня Луиджи»), который давным-давно перестал быть «Хламиссимо» (или «Луиджи»). Пять лет назад в его стены переехал суши-ресторан. Настенные плитки, имитирующие стиль ар-деко, и стеклянные фонарики сменились гладкими железными столами и длинной дубовой стойкой. Какая разница? Для меня он навсегда останется «Хламиссимо».

Внутри толпа народу, но нам достаются лучшие места у окон, рядом с большими аквариумами с экзотическими рыбами. Как обычно, папа глупо шутит о своей любви к рыбным ресторанам, а мама умоляет его заниматься архитектурой и оставить юмор профессионалам. За ужином мама особенно добра ко мне, поскольку считает, что я переживаю разрыв с Робом, так что мы с Иззи заказываем половину меню и наедаемся соевых бобов, пельменей с креветками, темпуры и салата из водорослей еще до того, как приносят основные блюда. Папа выпивает два пива, хмелеет и развлекает нас историями о полоумных клиентах, мама без конца напоминает мне, что я могу заказывать абсолютно все, а Иззи накрывает голову салфеткой и притворяется паломником, который впервые в жизни пробует роллы «Калифорния».

До сих пор день получается хороший — один из лучших. Почти идеальный, хотя ничего особенного не происходит. Наверное, у меня было множество подобных дней, но почему-то их никогда не запоминаешь. Теперь мне кажется, что это неправильно. В доме Элли я лежала в темноте и гадала, выпадет ли мне хотя бы один день, который захочется повторить. Пожалуй, этот — достойный кандидат. Я воображаю, как буду проживать его раз за разом, вновь и вновь, пока время не закончится и Вселенная не прекратит существование.