Прежде чем прозвучало: "Поехали!" - [59]
Выполняя указание Главного конструктора, за полчаса до старта уезжаем на наблюдательный пункт. Это примерно в полутора километрах от пусковой позиции. Громкая связь доносит команды руководителя пуска. Королев спокойным голосом передает их на борт «Востока».
«ПО-ЕЕЕ-ХАЛИ!»
Ведущий конструктор Олег ИВАНОВСКИЙ. Есть еще минут двадцать времени. Можно побыть здесь, на площадке, рядом с ракетой.
Четко работает стартовая команда. По репродукторам громкой связи объявляется оперативное время. Заканчивается заправка топливом последней ступени ракеты. Нижние ступени уже заправлены, и их бока покрылись толстым слоем инея.
От ракеты по рельсам медленно отъезжает высокая металлическая ферма с площадками и лифтом, в котором мы спускались несколько минут назад. Ферма, словно бы сама собой, постепенно наклоняясь, укладывается на специальную платформу. Тепловоз оттягивает платформу со стартовой площадки.
Теперь ракету видно лучше, но сам «Восток» закрыт носовым обтекателем. Только через большое окно, прорезанное сбоку, поблескивает в солнечных лучах крышка люка. 'Там, за ней, Юрий Алексеевич.
Без пятнадцати девять. Сергей Павлович с группой товарищей еще здесь, возле ракеты. Надо уходить.
Добравшись до бункера, спускаюсь по лестнице вглубь и, пройдя по бетонным коридорам, захожу в боковую комнату рядом с пультовой.
В углу на столе телеграфный аппарат, рация, микрофон. Сидят дежурные.
Как раз в эти минуты шел разговор с Гагариным. Кто-то с «Зари», по голосу я не смог узнать говорившего, передал:
- Займите исходное положение для регистрации физиологических функций.
- Исходное положение занял! - прилетело с борта «Востока».
Голос Сергея Павловича:
- Ну вот, все нормально, все идет по графику, на машине все идет хорошо.
Голос Гагарина:
- Как по данным медицины - сердце бьется? Юрий Алексеевич спрашивает полушутя, полусерьезно, и его юмор ослабляет общее напряжение.
- Пульс у вас - 64, дыхание - 24, - отвечает «Заря». - Все идет нормально.
- Понял. Значит, сердце бьется!
Народу в комнате прибавилось: ученые, медики, наши товарищи. Почти никто не разговаривает. Лица напряженные.
- Пятнадцатиминутная готовность! - раздается из репродуктора.
Руководитель стартовой службы Анатолий КИРИЛЛОВ. Время неудержимо отсчитывало минуты и секунды, приближавшие нас к решающему моменту. Стартовая площадка опустела.
Вместе с Королевым и его заместителем Леонидом Александровичем Воскресенским в последний раз неторопливо обходим ракету вокруг. На нас Государственная комиссия возложила ответственность за подготовку и пуск ракеты с кораблем-спутником «Восток».
- Десятиминутная готовность! Готовность десять минут! - доносится по громкой связи голос начальника операторов, осуществляющих пуск.
Спокойным шагом идем к двум машинам, ожидающим у границы бетонной площадки.
Королев тяжело опускается на заднее сиденье, захлопывает дверцу. Он в черном пальто и такого же цвета шляпе.
Водитель, знающий все тонкости графика, трогает с места. Машина Воскресенского следует за нами.
Вдогонку нам летит громкий вой стартовой сирены.
- Все в порядке, - оборачиваюсь к Сергею Павловичу, - отъезд людей полностью завершен, расчеты, необходимые для участия в пуске, сосредоточены в бункере.
Королев не отвечает. Он уже выключился из текучки стартового графика и думает о чем-то своем.
Машины останавливаются перед входом в бункер - так мы называем подземный командный пункт.
Круто убегающая вниз лестница, несколько бетонных тумб с головками перископов и параболоидами антенн. Частокол из железобетонных надолбов, повышающих защищенность сооружения. Основные помещения бункера под землей. Они укрыты многометровой толщей железобетона.
Мы спустились в бункер последними.
Входим в пультовую. У дверей нас встречает начальник операторов.
- Ракета-носитель и корабль-спутник «Восток» с космонавтом Гагариным на борту к пуску готовы. Замечаний нет, - докладывает он и, глядя на Сергея Павловича, осведомляется: - Разрешите объявить пятиминутную готовность?
- Разрешаю!
- Пятиминутная готовность! - разносится по громкой связи.
Останавливаюсь у перископа. Место у второго, дальнего перископа занимает Воскресенский. Он тоже будет наблюдать за ракетой и в случае необходимости может вмешаться в мои действия.
Заместитель Главного конструктора Леонид ВОСКРЕСЕНСКИЙ. За пять минут до пуска встаю у перископа. Веду наблюдение за ракетой и одновременно прислушиваюсь к тому, что передается по громкой связи. Главный конструктор дает Юрию Гагарину последние указания. По голосу слышу - Главный спокоен. И всем нам передается это удивительное его спокойствие. Но спокойней любого из нас, пожалуй, Юрий Гагарин. Буквально перед самой посадкой в корабль пульс у него был 65. Вспоминаю, как, узнав об этом, многие на старте принялись замерять свой пульс. Он был у стартовиков и 100, и 120. Слушаю, как Юрий без нотки волнения ведет доклады по радиосвязи, и мне кажется, что Гагарин просто репетирует полет.
Заслуженный летчик-испытатель СССР доктор технических наук Марк ГАЛЛАИ. Пультовая - святая святых космодрома. Стены этого узкого, похожего на крепостной каземат помещения сплошь уставлены пультами с аппаратурой контроля и управления пуском.
Эпический по своим масштабам исход евреев из России в конце двадцатого века завершил их неоднозначные «двести лет вместе» с русским народом. Выросшие в тех же коммунальных квартирах тоталитарного общества, сейчас эти люди для России уже иностранцы, но все равно свои, потому что выросли здесь и впитали русскую культуру. Чтобы память о прошлом не ушла так быстро, автор приводит зарисовки и мысли о последнем еврейском исходе, а также откровенно делится своим взглядом на этические ценности, оставленные в одном мире и приобретенные в другом.
Обновление Нечерноземья идет хорошими темпами. Однако, как и в любом большом деле, здесь возникает множество проблем. Как успешнее решить их, как быстрее и качественнее освоить огромные капиталовложения, которые вкладывает государство в освоение и развитие исконных русских земель, — вот основной вопрос, который волнует автора и героев очерков — от тракториста до секретаря райкома партии.
Воздушные змеи были изобретены в Поднебесной более двух тысяч лет назад, и с тех пор стали неотъемлемой частью китайской культуры. Секреты их создания передаются из поколения в поколение, а разнообразие видов, форм, художественных образов и символов, стоящих за каждым змеем, поражает воображение. Книга Жэнь Сяошу познакомит вас с историей развития этого самобытного искусства, его региональными особенностями и наиболее интересными произведениями разных школ, а также расскажет о технологии изготовления традиционных китайских воздушных змеев. Для широкого круга читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Доктор, когда закончится эпидемия коронавируса? — Не знаю, я не интересуюсь политикой». Этот анекдот Юрий Мухин поставил эпиграфом к своей книге. В ней рассказывается о «страшном вирусе» COVID-19, карантине, действиях властей во время «эпидемии». Что на самом деле происходит в мире? Почему коронавирус, менее опасный, чем сезонный грипп, объявлен главной угрозой для человечества? Отчего принимаются беспрецедентные, нарушающие законы меры для борьбы с COVID-19? Наконец, почему сами люди покорно соглашаются на неслыханное ущемление их прав? В книге Ю.
История СССР часто измеряется десятками и сотнями миллионов трагических и насильственных смертей — от голода, репрессий, войн, а также катастрофических издержек социальной и экономической политики советской власти. Но огромное число жертв советского эксперимента окружала еще более необъятная смерть: речь о миллионах и миллионах людей, умерших от старости, болезней и несчастных случаев. Книга историка и антрополога Анны Соколовой представляет собой анализ государственной политики в отношении смерти и погребения, а также причудливых метаморфоз похоронной культуры в крупных городах СССР.
В брошюре представлены ответы на вопросы, наиболее часто задаваемые советскими и иностранными журналистами при посещении созданной вокруг Чернобыльской АЭС 30-километровой зоны, а также по «прямому проводу», установленному в Отделе информации и международных связей ПО «Комбинат» в г. Чернобыле.