Прежде чем прозвучало: "Поехали!" - [52]

Я представил комиссии всех космонавтов и доложил, что все они отлично сдали выпускные государственные экзамены и им впервые в нашей стране официально присвоено звание пилотов-космонавтов. Любой из них готов совершить первым космический полет. Трудно выделить лучшего. Однако, по мнению руководства, первым можно утвердить Юрия Алексеевича Гагарина, а запасным - Германа Степановича Титова.

Инженер-конструктор Святослав ГАВРИЛОВ. Я так напряженно ждал этого мгновения, что совершенно непроизвольно начал аплодировать. Зааплодировали все - космонавты, испытатели, конструкторы, все те, кто воспитал и обучил этого человека, кто поднял его на самую высокую ступень человеческого доверия. Затем руководитель Центра подготовки космонавтов Евгений Анатольевич Карпов коротко охарактеризовал Гагарина и степень его подготовленности к полету.

Когда председатель комиссии поставил предложение на голосование, снова с еще большей энергией раздались аплодисменты. Все присутствующие долго аплодируют, а члены Государственной комиссии единогласно постановляют:

«Утвердить первым пилотом-космонавтом Гагарина Юрия Алексеевича, запасным - Титова Германа Степановича».

Официальная часть окончена, и Гагарин попадает сперва в объятия космонавтов, потом врачей, а дальше его передают в руки конструкторов, испытателей, представителей заводов, изготавливавших ракету-носитель, корабль-спутник, различные приборы и оборудование.

Академик Борис РАУШЕНБАХ. Теперь, по прошествии многих лет, становится ясно, что в ту весну 1 961 года были определены не только работы производственного характера, к которым рационально привлекать космонавтов, не только намечен объем деятельности идущего в полет человека в последние 10 - 15 дней перед стартом, но и создан, если можно так выразиться, «ритуал», связанный с этим событием.

Сейчас это уже стало традицией и чем-то само собой разумеющимся - и представление космонавта Государственной комиссии, и доклады о его готовности, и выступление самого космонавта на заседании комиссии. Все такие, казалось бы, не несущие никакой прямой производственной функции мероприятия очень нужны. Они создают ту атмосферу повышенной требовательности к своей работе, товарищества, без которой трудно делать большое общее дело.

Гагарин в те дни подкупал всех своей искренней доброжелательностью, какой-то распахнутостью души, неизменным чувством юмора, умением разрядить напряженную обстановку доброй шуткой.

Заслуженный летчик-испытатель СССР доктор технических наук Марк ГАЛЛАЙ. Какая атмосфера господствовала в те дни на космодроме?

Трудно охарактеризовать ее каким-то одним словом.

Напряженная? Да, конечно, напряженная: люди работали, не жалея себя.

Торжественная? Безусловно, торжественная: каждый ощущал приближение того, что издавна называется «звездным часом человечества». Но и торжественность была какая-то неожиданная, если можно так выразиться, не столько парадная, сколько деловая.

Были споры, были взаимные претензии, многое было… И кроме всего прочего, был большой спрос на юмор, на шутку, на «подначку». Даже в положениях, окрашенных эмоциями, казалось бы, совсем иного характера.

Дня за два до полета первого «Востока» Королев вдруг принялся подробно и развернуто разъяснять Гагарину, насколько предусмотрены меры безопасности для любых случаев, какие только можно себе представить в космическом полете.

Гагарин в течение всего этого достаточно продолжительного монолога так активно поддакивал и так старательно добавлял аргументы, подтверждающие правоту оратора, что тот, оценив комическую сторону ситуации, вдруг на полуслове прервал свою лекцию и совсем другим, разговорным тоном сказал:

- Я хотел его подбодрить, а выходит - он меня подбадривает.

На что Гагарин философски заметил:

- Наверное, мы оба подбадриваем друг друга.

Все кругом засмеялись, и, я думаю, этот смех был не менее полезен для дела, чем разбор еще доброго десятка возможных аварийных положений и предусмотренных для каждого из них средств обеспечения безопасности космонавта.

А известный авиационный врач Федор Дмитриевич Горбов, много сделавший для подготовки первых наших космонавтов, в таком ответственном документе, как предстартовая медицинская характеристика, счел нужным специально отметить:

«Старший лейтенант Гагарин сохраняет присущее ему чувство юмора. Охотно шутит, а также воспринимает шутки окружающих…»

Академик Борис РАУШЕНБАХ. Кроме чувства юмора уже тогда в Гагарине проявлялось удивительное природное чувство такта, умение держать себя одинаково просто и с достоинством с самыми разными людьми - от рядового механика до Главного конструктора. Не часто так бывает, но в разговорах в те апрельские дни все, как один, сходились на том, что был сделан хороший выбор первого космонавта.

Инженер-испытатель Эрнест ВАСКЕВИЧ. Последующие двое суток ушли на непосредственную подготовку Гагарина и Титова к полету. Одни специалисты примеряли ложементы и привязные системы, другие готовили для тренировки космонавтов первый на космодроме стенд по ручному управлению космическим кораблем при спуске. Стенд состоял из приборной доски, пульта и ручки управления.