Прежде чем прозвучало: "Поехали!" - [19]
Этим делом мне посчастливилось заниматься более 12 лет. И опять, как в годы войны при формировании дивизии и корпуса, надо было все начинать с азов. Впрочем, с летными частями, пожалуй, было проще. Имелись штаты, согласно которым надлежало подбирать кадры, получать материальную часть и все такое прочее. Имелся опыт у других командиров, раньше меня формировавших новые соединения. Теперь же - ни примера, ни опыта. И вообще - ничего готового.
Летчик-космонавт СССР Георгий ШОНИН. Очень льстило, что в начальники нам был назначен один из героев челюскинской эпопеи. Николай Петрович всю жизнь посвятил авиации, и теперь ему было поручено руководить совершенно новой работой. Дело касалось национальных интересов нашей страны, речь шла о полетах людей в космос.
Сложность и ответственность этого задания, на мой взгляд, прежде всего заключались в том, что начинать нужно было с абсолютного нуля, порой вслепую, по интуиции, идти непроторенными путями. Ведь человеческое общество еще не имело опыта практической подготовки человека к полету в космическое пространство.
Немногословный и сдержанный, даже немного суховатый, Николай Петрович был примером добросовестного отношения к своему служебному долгу. Даже внешне он импонировал всем нам. Раз и навсегда установленный жесткий распорядок дня (ранний подъем, обязательная физзарядка, строгий режим питания), систематические занятия спортом - бег, лыжи, теннис, плавательный бассейн (и это в возрасте далеко за пятьдесят) способствовали тому, что он обладал редкой работоспособностью и всегда находился в прекрасной спортивной форме. Я не оговорился и еще раз повторяю - в прекрасной спортивной форме. Ведь даже нам, тренированным и по возрасту годящимся ему в сыновья, было трудно тягаться с ним на теннисном корте.
Порой мне казалось, что Николай Петрович никогда ни в чем не сомневался. Прямой и цельный сам, он и нас хотел видеть такими.
Генерал-полковник авиации Николай КАМАНИН. Программа подготовки будущих космонавтов была весьма объемной и разносторонней. В нее наряду с практическими занятиями и тренировками включались лекции по теоретическим дисциплинам. Слушатели изучали основы ракетной и космической техники, конструкции корабля-спутника «Восток», астрономию, геофизику, основы космической медицины и многое другое. Они проходили испытания в сурдокамере и термокамере, совершали подъемы на большие высоты в барокамере, тренировались на центрифуге и вибростенде. Много времени отводилось спорту, парашютной подготовке, прыжкам в воду, катапультированию, полетам на невесомость.
Летчик-космонавт СССР профессор Константин ФЕОКТИСТОВ. По нашей части - конструкции корабля и основам его пилотирования - тоже была составлена программа подготовки. Мне в числе других приходилось читать будущим космонавтам лекции.
Уже тогда за километр чувствовалось, что среди отличных ребят есть свой лидер - молоденький старший лейтенант Юрий Гагарин. Выделялся Гагарин такими качествами, как упорство, трудолюбие, любознательность, добродушие и обаяние. Как-то на лекции я вдруг выступил с такой речью, что, мол, учиться вам всем надо серьезно, основательно - получать высшее инженерное образование. После лекции подходит Гагарин и начинает советоваться, куда лучше поступить. Я, конечно, за свое родное МВТУ стал горячо агитировать. Гагарин поддакивал, но, видно, из уважения к педагогу (впоследствии космонавты поступили в академию имени Жуковского).
Летчик-космонавт СССР Виталий СЕВАСТЬЯНОВ. Меня представили так:
- Инженер Севастьянов будет читать вам курс механики космического полета.
Класс был маленький, и я хорошо помню, кто где сидел за столами. И помню вопросы, что задавались на занятиях и в перерывах. Вопросы эти все время опережали читаемые разделы. Я рассказывал им о полете, а они спрашивали:
- Что за корабль?
Я рассказывал о корабле - они спрашивали:
- Какой двигатель?
Будущие космонавты задавали вопросы, на которые сегодня без труда ответит даже школьник. Помню вот это:
- А шасси у вашего корабля будут?
Наиболее активно задавали вопросы Владимир Комаров и Юрий Гагарин.
Академик Олег ГАЗЕНКО. В небольшом здании из красного кирпича на Ленинградском проспекте в Москве я познакомился с кандидатом в космонавты. Тогда еще не было ни Звездного городка, ни Центра подготовки. На одной из первых лекций я, помню, сказал, что они перестали быть летчиками и теперь являются исследователями космического пространства, а потому им надо много читать. Ну надо, так надо: ребята сели в автобус и, взяв с собой меня, поехали в магазин за книгами.
Я пытался рассказывать им что-то о космосе, о специфике космических полетов, но, вероятно, беседы эти не были слишком убедительными. Во всяком случае, Павел Попович недавно сказал мне, что больше всего из тех встреч ему запомнилось, как они безуспешно пробовали в подражание мне, сидя на стуле, замысловато переплетать ноги. Есть у меня такая привычка. Поскольку никому это не удавалось, то будущие космонавты ужасно хохотали.
