Прежде чем иволга пропоет - [8]

Тихо завибрировал телефон.

– Сергей? – взволнованно спросили в трубке и закашлялись. – Это Беспалов. Извините! Вы что-нибудь обнаружили?

– Павел Семенович, мы с вами расстались три часа назад, – осторожно сказал Бабкин, недоумевая, отчего клиент звонит ему, а не Илюшину.

– Я понимаю, понимаю… – На заднем плане раздался отчаянный собачий лай. – Но поймите и вы меня! Я выбит из колеи, дезориентирован, все валится из рук… Вам наверняка знакомо это состояние!

Бабкин, который понятия не имел, о чем бормочет этот взвинченный мужчина, что-то согласно промычал. Переговорами с клиентами всегда занимался Макар, и до сегодняшнего момента Сергей не слишком-то задумывался, какого терпения это требует.

– Павел Семенович, мы делаем все, что в наших силах. – Он постарался интонацией смягчить дежурную фразу. – Макар Андреевич будет держать вас в курсе.

Когда он нажал отбой, Илюшин вопросительно посмотрел на него. Бабкин не успел ответить – на смартфоне Макара высветился звонок.

– Да? – сказал Илюшин. – Павел Семенович? Нет, у нас пока нет никаких результатов, но…

Даже через стол Бабкин расслышал пронзительные вопли попугаев из динамика.

– Павел Семенович, как только что-то будет известно… Нет, я вас понимаю… Да, конечно. Нет, ни в коем случае… Разумеется… Да… Да.

Затем Макар замолчал и только время от времени вставлял «нет», «да» и «я вас прекрасно понимаю». Наконец бормотание в трубке сменилось кашлем, и, воспользовавшись паузой, Илюшин заявил, что должен вернуться к работе.

– Кхе-кхе! Кхе-кхе!

– Разумеется, – вежливо согласился Илюшин. – Всего хорошего.

Отложив в сторону телефон, он помешал остывший суп.

– Что, мне Беспалов не поверил? – ухмыльнулся Бабкин. – Решил, что ему нужен старший по званию?

– Не думаю, что он руководствовался именно этой логикой. Так, о чем я говорил?..

– Ты молчал и жевал.

– А. Да. Вспомнил.

Он провел пальцем по экрану и открыл приложение. Телефоны Илюшин обновлял чаще, чем Бабкин – исписавшиеся ручки; Сергей не сомневался, что когда, наконец, будет изобретена флешка, которую можно подсоединить к мозгам, Макар окажется в рядах тех, кто первым вырежет под нее разъем в черепной коробке.

– До Петрозаводска десять часов езды, – сообщил Илюшин, – и от него… – он сверился с картой, – еще четыре. Пишут, что дорога не очень хорошая.

– В России «не очень хорошая дорога» означает, что дороги нет, – отозвался Бабкин и вдруг осознал, о чем говорит ему Макар. Вопли проклятых псов и попугаев до сих пор звучали у него в голове и – как там выразился Беспалов? – дезориентировали его. – Подожди-ка! Мы едем в «Озерный хутор»?

Макар кивнул.

– Я думаю, Беспалова там или как минимум побывала там недавно.

Сергей хотел было возразить, что проще всего, да и разумнее, связаться со следователем и изложить ему то, что они узнали; пусть обращается с официальным запросом к несговорчивому менеджеру. Но представил, что тогда уже пару часов спустя он будет сидеть один, как король, в пустой квартире, смотреть какую-нибудь галиматью вроде «Джона Уика», запивая холодным пивом, с приятным ощущением, что нарушает собой же установленные правила, а вечером раскинется в свое удовольствие на широкой двуспальной кровати, и никто не приползёт к нему, сонному, в два ночи, не уткнёт в ноги свои ледяные пятки, не станет требовать, чтобы он убрался на свою половину…

И тут его охватила такая тоска, что он проглотил все, что собирался изложить Макару, и деловито спросил:

– Когда выезжаем?

Глава 3

Динка

Я никогда не была в Карелии. До пятнадцати лет вообще никуда не выезжала из своего спального района. Потом былое целое лето, когда я то и дело путешествовала автостопом, хотя «путешествовала» – громкое слово: всего лишь ловила машину на шоссе, проезжала километров сто, иногда двести, просила меня высадить – и тем же способом возвращалась обратно. Точно крыса, которая, убежав из клетки, вдруг понимает, что вокруг огромный пустой амбар, в котором ей все равно некуда деться.

Неприятности в этих поездках случались, но редко. Самое жуткое происшествие было связано вовсе не с противным лысым толстяком, который начал хватать меня за коленку, едва мы отъехали от обочины, а с теткой, к которой я по глупости села, не рассмотрев ее как следует. Чем-то она напоминала повариху Оксану: здоровенная дебелая баба, предплечье толще моего бедра. Она была в темных очках. Узкие поджатые губы, слишком маленькие для такого широкого плоского лица.

Она не болтала со мной, а я, идиотка, расслабилась, вместо того чтобы забить тревогу. Наслаждалась дорогой! Тачка была простецкая, с проваленным сиденьем, но тетка вела отлично, ничего не скажешь – быстро, но мягко, и даже ямы объезжала совершенно незаметно.

Мне бы подумать о том, что женщина, подобравшая на дороге голосующую девчонку, не удержится от расспросов. Но я насторожилась лишь тогда, когда мы свернули с шоссе и прокатили добрых пятнадцать километров по каким-то ухабам. Спросила, зачем мы сюда поехали. Честно говоря, ответь эта баба, что надо обогнуть пробку, я бы ни на секунду не усомнилась в ее словах и, скорее всего, сейчас тихо разлагалась бы в каком-нибудь перелеске. Но она не захотела мне врать, а вернее всего, не смогла – слишком уже ее распирало от ярости.