Превратности судьбы - [7]

— А ты?

— А мне и не предлагали.

— А ты бы хотел?

Задумавшись, мальчик медленно кивнул.

— У меня плохо получается рисовать людей. И я музыке хотел бы научиться.

— Что ж, рисовать я не очень умею, зато немного знаю гитару.

— И ты можешь меня научить? — в надежде поднял глаза шатен.

— Попробуем.

С этого дня Виктор стал его обучать. Единственное, чего не мог понять Михаил, это почему о «дополнительных» занятиях дядя попросил не говорить отцу.

Забравшись в первый же вечер на чердак, они нашли старую гитару. Порывшись в древнем хламе, обнаружили и струны. Кроме фехтования и музыки, дядя взялся учить его эльфийскому и гномскому наречиям. Где сам мужчина их выучил, Миша так и не выяснил. А в конце первой недели прибавился и ещё один странный урок…

— Психология?! Зачем она мне?

— Понимаешь, Миша, психология не только помогает понять себя, но и лучше узнать окружающих. По их эмоциям, жестам. Психология незаменима не только в торговле, но и в повседневном общении. Возможно, она даже сможет помочь тебе в рисовании.

— Ну, давай попробуем, — не совсем уверенно согласился мальчик.

Мужчина улыбнулся и кивнул мальчику на кровать:

— Начнём с самопознания. Ляг и постарайся ни о чём не думать. Расслабься.

Михаил выполнил указания, всё больше ощущая какую-то непонятную тревогу. Он всегда с крайним недоверием относился к тем, кто пытался залезть к нему в душу.

— Закрой глаза, дыши медленно.

Виктор подошёл вплотную к ребёнку, тот вздрогнул, веки приоткрылись и тут же закрылись.

— Ты боишься меня?

Мальчик замотал головой, инстинктивно вжав голову в плечи.

— Посмотри мне в глаза.

Михаил нерешительно взглянул в серые, словно небо перед грозой, глаза дяди. Мужчина нахмурился ещё сильнее:

— Миша, ты сейчас, как загнанный дикий волчонок. Я хочу тебя попросить только об одном. Но ты должен пообещать, что исполнишь мою просьбу.

— Постараюсь.

— Я хочу, чтобы ты поклялся.

— Кля… клянусь, — почему-то дрогнувшим голосом ответил мальчик.

В глазах на мгновение мелькнул победный огонь, но племянник, охваченный бурей противоречивых чувств, этого уже не заметил. Расслабившись, мужчина опустился в единственное в комнате кресло и начал:

— Расскажи мне о себе: чего ты хочешь, о чём мечтаешь, что думаешь о родителях. Поверь, в нашем деле это очень важно. Обещаю, что никогда не расскажу никому о том, что услышу сейчас.

Михаил покраснел до корней волос, сердце бешено стучало, он не знал, что сказать — его об этом ни разу не спрашивали. Это было личным. Но в голове стучало набатом: «Я поклялся, нельзя нарушать клятву». Пересилив себя, парень тихо сказал:

— Поклянись.

Виктор, не выказав никакого удивления, принёс клятву. Несколько минут стояло гробовое молчание. Наконец, Михаил решился:

— Я хочу, чтобы меня никто не трогал.

— А тебя здесь обижают?

— Нет.

— Тогда поясни, чтобы я понял.

— Ну…, чтобы Оскар не перекладывал свои обязанности на меня. Правда сейчас, когда у нас разные комнаты, ему сложнее будет это сделать, но всё равно… Хочу, чтобы родители не решали за меня, кем мне быть….

— Хорошо. Что ты можешь сказать о родителях? — продолжил допрос Виктор.

— Они вечно на работе. Папа, когда свободен, занимается с Оскаром. Мама сейчас почти всё время с Варей.

— Ты хотел бы быть на их месте?

— Нет.

— Почему? Тебе не хочется, чтобы отец учил тебя, проводил с тобой больше времени?

— Не знаю. Но я точно не хочу заниматься вместе с Оскаром. Отец и так постоянно нас сравнивает, а я… другой…

— Я вижу, — тихо ответил Виктор. — Расскажи мне о том, что бы ты хотел изменить.

— Этого в условиях клятвы не было, — заупрямился Миша.

— Я просил тебя рассказать о себе. В том числе и мечты, — спокойно напомнил Виктор.

— Хорошо, — резко и с неким отчаянием выплюнул парень, рывком вставая и отходя к окну. — Я хочу, чтобы родители не запрещали мне общаться с Варей. Я всего на год младше Оскара, а они всё считают, что я маленький. Меня ещё ни разу не просили с ней посидеть. Они не понимают, что Варе лучше со мной, Оскар думает только о себе.

— Понятно. Продолжай.

Однако мальчика не надо было уже подталкивать. Его «понесло»:

— Хочу, чтобы папа отдал меня в школу. Они с мамой считают, что мы и так уже знаем достаточно, чтобы сдать экзамены. Возможно, но здесь у меня нет друзей. Я никому не нужен. Никому!

— Мне всё ясно, — мужчина встал и положил руку на плечо мальчика.

Миша резко отстраниться, до боли в пальцах сжав подоконник. Его трясло, дыхание давалось с трудом, он и не заметил, что по щекам текут слёзы. Это было насилие, насилие над его естеством. Он не готов был открыться, не таким образом.

Виктор попытался обнять племянника, но тот вырвался и опрометью бросился из комнаты. Мужчина нахмурился и опять опустился в кресло. Он не ожидал от Миши такой реакции. Он понял, что поспешил. Было очевидно, что в этом доме племянник не получает той порции любви и ласки, которые ему необходимы. Виктор был уверен, что выведя мальчика на откровенный разговор, завоюет его безоговорочное доверие. Но вышло наоборот. Придётся начинать всё сначала, а ведь как хорошо всё шло…

Глава 4. В водовороте чувств

— У вас что-то случилось? — спросил за ужином Александр, заметив подавленное состояние сына.