Превратности судьбы - [13]

Михаил сидел на куче хвороста, служившей им ночью кроватью. Проснулись они только к обеду. Пока разожгли костёр и пожарили хлеб, начало смеркаться. И не потому, что было поздно, просто солнце скрыли кроны деревьев. Лес был очень густой, и даже в ясную погоду в нём была полутьма, за что его и прозвали Чёрным. На самом деле это был участок той же тайги, простиравшейся далеко на север и восток страны. Где-то севернее должна была проходить дорога к видневшимся на северо-востоке горам, к Шахтёрскому краю.

— Север там, — Миша махнул верх по реке.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно уставился на него брат, словно надеясь увидеть в его руках компас.

— Видишь мох на стволе?

— Ну у что? Ты разговариваешь с растениями?

— Нет. Просто он всегда растёт с севера. Думаю, мы можем попросить укрытия у кузнецов, как-никак большая их часть ведёт дела с нашей семьёй. Значит, нам туда.

Миша не стал говорить брату, что надеется разузнать у гномов о дяде.

— Ладно, выбора у нас всё равно нет.

Оскар был не очень доволен познаниями брата. Но, с другой стороны, хоть какой-то прок да принесли его бесконечные книжки. Вот только почему ему самому никто никогда не говорил про мох?

— Ты чего? Не знал, что ли?

— Просто забыл, — соврал Оскар. — Вставай, нам надо идти.

Михаил недоумённо и чуть обиженно посмотрел на брата, после чего медленно поднялся и отправился к висевшему на дереве рюкзаку с драгоценным грузом. Вытащив из кармана парочку припасённых для дороги орехов, он просунул их в рюкзак, не развязывая его.

— Что ты там возишься? — раздражённо спросил брюнет, засыпая землёй кострище.

— Сейчас, лямки отрегулирую, — отозвался Миша, вынужденный тянуть время, чтобы дракончик успел поесть.

— Ты там что-то прячешь? — подозрительно глянул на сумку брата Оскар. — Что это за звуки?

— Ты разве не видишь белку? — выкручиваясь, указал он на соседнюю ель. — Вон, в ветвях шишку грызёт.

К счастью Тубан закончил свой завтрак. Не обращая внимания на явно не поверившего ему брата, Миша как ни в чём не бывало накинул на плечи рюкзак, взял сумку с жалкими остатками припасов и всем своим видом выразил готовность следовать за братом, шутливо ему отсалютовав.

— Ну ладно, пусть будет белка. Но если я выясню, что ты вопреки наказу родителей завёл себе крысу или хомяка, отец об этом узнает.

— Как скажешь, — ничуть не смутился Миша. — Предлагаю немного пройтись по воде.

Резкая смена темы отвлекла Оскара от дальнейших угроз и расспросов. Он недоумённо и скептически глянул сначала на брата, а потом на мелкую речушку:

— А смысл? Ты хочешь, чтоб мы простудились?

— Это собьет со следа собак, если за нами погоня, — как само собой разумеющееся ответил Миша.

Подавив свою гордость и признав логику брата, Оскар присел на корочки и с сомнением потрогал холодную воду. Михаил, разувшись и по калено закатав штаны, решительно ступил в реку. Брюнету ничего не оставалось, как сжать зубы и последовать его примеру. Шли медленно, то и дело оскальзываясь на гладких камнях. Ноги щипало от холода, но, несмотря на мрачные ожидания, его вполне можно было стерпеть.

Они преодолели два поворота, пока не наткнулись на подобие моста (преградившее путь дерево, похоже, сшибло молнией в одну из недавних гроз), с помощью которого и выбрались на берег. Ноги онемели, зубы стучали от холода. Скинув сумки на траву, Миша стал спешно растирать одеревеневшие ступни, после чего достал из рюкзака и натянул шерстяные носки. Тубан, вознамерившийся было выскользнуть из надоевшей ему сумки, не смог преодолеть препятствие в виде вовремя подставленной руки хозяина и недовольно зарычал.

Оскар, которого слегка покачивало после долгой прогулки в ледяной воде, не обратил никакого внимания на подозрительные звуки. Он с трудом доковылял до ближайшего клочка травы и без сил опустился, пытаясь унять дрожь в ногах. Он был уверен, что если бы не преградившее реку дерево, за ветви которого можно было уцепиться, он бы смог выбраться из воды только ползком, до того не слушались ноги. Судя по манипуляциям брата, ощущения у того были не лучше.

— Всё-таки это родник, — констатировал Оскар, когда пальцы вновь стали слушаться, и можно было обуться. — Сколько нам вообще идти до этих гномов?

— Пешком и с нашей скоростью недели две-три, — прикинул расстояние Миша. — Но если по дороге примкнём к каравану, то, конечно, быстрее. Осталось выйти к дороге.

— Умеешь ты радовать. И куда подевался тот неуверенный во всём младший братишка, которого я знал.

— Умер вчера…

Парень осёкся. Они с утра не говорили об этом, каждый делал вид, будто ничего и не было. Оскар отвернулся, уставившись на быстро текущую прозрачную воду.

— Прости.

— Ты думаешь, они уже…?

— Надеюсь, что нет. Мы же всё-таки не простолюдины. В любом случае, должен быть суд.

— Сейчас все смотрят на кровь, а не на титул, — возразил Оскар, до крови закусив нижнюю губу.

— Отец — человек. И даже если они не верят, что у нас нет магии, его приговорить не должны.

— Мы преступники, — державшийся со вчерашнего дня Оскар в отчаянии обхватил голову руками. — На ищут… нас казнят… И папу… потому что он нас защищал…

Опустив на землю уже поднятый было рюкзак, Михаил осторожно подошёл к брату и положил руку ему на плечо.