Превращения любви - [40]
Лестница баронессы Шуан и ее бесчисленные лакеи произвели на меня неприятное впечатление. Войдя в гостиную, я сразу увидела Рене, стоящую возле камина, и рядом с ней очень высокого мужчину с руками, заложенными в карманы. Филипп Марсена не был красив, но у него было доброе, подкупающее лицо, которое внушало доверие. Когда его представили мне, я в первый раз в жизни не почувствовала робости перед чужим человеком. За столом я с удовольствием увидела, что его сажают рядом со мной. После обеда невольная хитрость сблизила нас.
— Хотите поговорить без помехи? — сказал он мне. — Идемте со мной, я очень хорошо знаю этот дом.
Он повел меня в китайскую гостиную. И теперь еще, когда я вспоминаю этот разговор, передо мной всплывают картины нашего детства. Да, уже в тот вечер Филипп рассказал мне о своей жизни в Лимузэне, и мы смеялись, находя много общих черт между нашими семьями и обстановкой нашего детства. Дом в Гандумасе был меблирован совсем как особняк на улице Ампер. Мать Филиппа, как и моя, часто повторяла: «Мужчины не смотрят на платье».
— Да, — сказал Филипп, — эта наследственная мещанская закваска еще очень сильна в множестве французских семей, и в известном смысле это даже прекрасно, но я уже не могу больше, я утратил веру…
— А я нет, — ответила я, смеясь. — Смотрите, есть вещи, которых я не могу сделать… даже сейчас, хотя и живу одна… Например, я не могла бы купить для себя цветы или конфеты. Это показалось бы мне безнравственным и я не испытала бы ни малейшего удовольствия.
Он взглянул на меня с удивлением.
— Правда? — спросил он. — Вы не могли бы купить цветы?
— Могла бы, чтобы украсить стол для обеда, для чая. Но для себя, просто ради удовольствия смотреть на них, — нет… этого я не могу.
— Но вы их любите?
— Да, более или менее… Впрочем, я легко обхожусь без них.
Мне показалось, что тень грустной иронии промелькнула в его взгляде, и я заговорила о другом. И эта вторая часть нашего разговора, без сомнения, произвела впечатление на Филиппа, потому что в его красной записной тетради я нахожу следующую запись:
«23 марта 1919 г. — Обедал у тети Коры. Провел весь вечер с г-жой де Шеверни, хорошенькой подругой Рене, на диване, в китайской гостиной. Странно… Она нисколько не похожа на Одиль, и все-таки… Может быть, это просто оттого, что на ней было белое платье… Мягкая, застенчивая… Мне было трудно заставить ее разговориться. Потом она стала доверчивее.
— Сегодня утром произошла одна мелочь, которая… не знаю, как бы сказать вам… ну, которая возмутила меня. Одна женщина, не близкая моя подруга, а совсем почти незнакомая мне, вдруг звонит по телефону и говорит: «Не попадите впросак, Изабелла, помните, что сегодня я завтракала у вас». Как можно так лгать, да еще втягивать других! Я нахожу, что это отвратительно!
— Надо быть снисходительнее; у многих женщин так тяжело складывается жизнь…
— Она складывается тяжело, потому что они сами этого хотят. Они думают, что если не окружат себя атмосферой тайны, то жизнь их будет скучна и однообразна… Но жизнь существует не для мелких и пустых интрижек. И вовсе нет надобности постоянно возбуждать свою чувствительность поверхностным соприкосновением с другими людьми. Разве вы не согласны со мной?
Рене подошла и села возле нас со словами:
— Позволите ли вы помешать вашему флирту?
Потом, так как мы оба молчали, она встала и смеясь вышла из комнаты. Ее подруга посидела с минуту в задумчивости, затем снова заговорила:
— Разве вы не находите, что единственная любовь, которую стоит пережить, это любовь, основанная на безграничном доверии двух существ, любовь, подобная чистому кристаллу, такому чистому, что, если посмотреть сквозь него на свет, не увидишь ни единого пятнышка?
В этот миг она подумала, должно быть, что причинила мне боль, и покраснела. Действительно, ее фраза немного задела меня. Тогда она сказала мне несколько милых, ласковых слов. Это было сделано с неловкостью, которая тронула меня.
Потом вернулась Рене с доктором Морисом де Флери. Разговоры о секреции эндокринных желез. «Надо давать вытяжки из желез, — сказал Морис, — врач, который их не прописывает, может прослыть невеждой». Забавные технические обороты речи. Восхищался ясностью и точностью мыслей Рене. На прощание ласковый взгляд ее подруги».
Это верно. Я помню об этой фразе, задевшей Филиппа. Я тоже думала о ней вечером, когда вернулась домой, и на другое утро я написала несколько строк Филиппу Марсена, чтобы сказать ему, что огорчена своей неловкостью, тем, что не сумела выразить ему мои чувства, мою симпатию, дружеское расположение, которое уже давно питаю к нему благодаря Рене. Я прибавила, что живу одиноко и была бы рада, если бы он вздумал когда-нибудь зайти ко мне. Он мне ответил:
«Ваше письмо подтвердило мнение о Вас, которое внушило мне Ваше лицо. Вы обладаете той отзывчивой добротой, которая придает такое обаяние душе. С первой минуты, что я увидел Вас, Вы заговорили со мной о моей печали, о моем одиночестве с такой безыскусственной симпатией, так просто и ненадуманно, что я сейчас же почувствовал к Вам доверие. Я принимаю с благодарностью дружбу, которую Вы мне предлагаете. Не думаю, чтобы Вы представляли себе, до какой степени она нужна мне».
В «Письмах незнакомке» (1956) Моруа раздумывает над поведением и нравами людей, взаимоотношениями мужчин и женщин, приемами обольщения, над тем, почему браки оказываются счастливыми, почему случаются разводы и угасают чувства. Автор обращает свои письма к женщине, но кто она — остается загадкой для читателя. Случайно увиденный женский силуэт в театральном партере, мелькнувшая где-то в сутолоке дня прекрасная дама — так появилась в воображении Моруа Незнакомка, которую писатель наставляет, учит жизни, слегка воспитывает.
Одилия и Изабелла – две женщины, два больших и сложных чувства в жизни героя романа Андре Моруа… Как непохожи они друг на друга, как по-разному складываются их отношения с возлюбленным! Видимо, и в самом деле, как гласит эпиграф к этому тонкому, «камерному» произведению, «в каждое мгновенье нам даруется новая жизнь»…
«Фиалки по средам» (1953 г.) – сборник новелл Андре Моруа, прославивший писателя еще при жизни. Наверное, главное достоинство этих рассказов в том, что они очень жизненны, очень правдивы. Описанные писателем ситуации не потеряли своей актуальности и сегодня. Читатель вслед за Моруа проникнется судьбой этих персонажей, за что-то их жалеет, над чем-то от души посмеется, а иногда и всерьез задумается.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Андре Моруа, классик французской литературы XX века, автор знаменитых романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго, Шелли и Байрона, считается подлинным мастером психологической прозы. Однако значительную часть наследия писателя составляют исторические сочинения. В «Истории Англии», написанной в 1937 году и впервые переведенной на русский язык, Моруа с блеском удалось создать удивительно живой и эмоциональный портрет страны, на протяжении многих столетий, от неолита до наших дней, бережно хранившей и культивировавшей свои традиции и национальную гордость. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Андре Моруа (1885–1967) — выдающийся французский писатель, один из признанных мастеров культуры ХХ века, член французской Академии, создал за полвека литературной деятельности более полутораста книг.Пятый том «Собрания сочинений Андре Моруа в шести томах» включает «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго» (части I–VII), посвящен великому французскому писателю-романтику, оставившему свой неповторимый след в истории мировой литературы.Продолжение романа «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго» (части VIII–X) вошло в шестой том.
Предательство Цезаря любимцем (а, возможно, и сыном) и гаучо его же крестником. Дабы история повторилась — один и тот же патетический вопль, подхваченный Шекспиром и Кеведо.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.