Превращение в зверя - [10]

Я поднялась, отыскала ручку и лист бумаги, написала записку — мне даже задумываться не пришлось, текст сам собой написался, словно под диктовку. Прикрепила магнитиком записку к холодильнику, чтобы долго потом не искали, сразу на нее наткнулись. Оделась, причесалась перед зеркалом, подкрасилась. Дверь не стала запирать на ключ, только прикрыла. Спускаясь по лестнице вниз, представила почему-то, что у подъезда стоит машина скорой помощи, она приехала за мной. Конечно, никакой машины там не оказалось. Был пасмурный ноябрьский день, холодный и ветреный.

Дорога до гаража показалась бесконечной — мне не терпелось поскорее оказаться у цели, но я чувствовала себя больной и разбитой, еле-еле могла передвигать свое тело. А когда наконец добралась до гаража, натолкнулась на новое препятствие: машина моя, вся передняя часть была в крови. Эту кровь требовалось отмыть, но я даже вообразить себе не могла, как стану это делать. Но помог мост. Я набрала в ведро воды, разыскала тряпки.

Я отмывала кровь, а мост стоял перед глазами. Я макала тряпку в ведро и не отрывала взгляда от моста. Возле передней фары справа обнаружилась вмятина, я подумала, что до цели своей могу и не доехать, остановят гаишники, но так ясно увидела себя стоящей на мосту: ветер, я ежусь от холода, внизу темно-серая, как асфальт после дождя, вода, — что не поверила в возможность такой несправедливости. Конечно, никаких гаишников я не встречу, а если и встречу, они все поймут, войдут в мое положение и не станут препятствовать.

Я мыла машину и представляла мост, я отмывала кровь убитого ребенка — мост меня успокаивал. И мне уже казалось, что он все время был со мной, все эти сутки: как только я подумала о смерти, сразу же мост и возник. Я не помнила больше о своих страхах, не знала ничего о том, как сидела в углу комнаты, перебирала всевозможные способы и ни на что не могла решиться. Голова работала четко, но так, будто это была не моя голова. И души своей я больше не чувствовала. Просто мыла машину. Тщательно мыла, как если бы она была испачкана солидолом или другой какой-нибудь трудно отмываемой грязью.

Наконец следы моего преступления были уничтожены. Больше ничто не задерживало. Я вывела машину из гаража, закрыла дверь и поехала.

До моста я доехала, когда стало смеркаться. Сумерки всегда действовали на меня угнетающе, с самого детства. А сейчас, в этом пустынном, холодном, тоскливом месте, произвели просто ужасное впечатление. Я не думала, что еще чего-нибудь смогу испугаться, а вот испугалась. Душа моя вернулась ко мне и невыносимо заболела. Я представилась самой себе шестилетней девочкой, заблудившейся на этой незнакомой реке. Никто не придет забрать меня отсюда, потому что никому не известно, где я. В записке я не написала, каким образом собираюсь покончить с жизнью, а телефон умышленно оставила дома, позвонить теперь не смогу. Да и кому звонить? Маме? Она живет в другом городе, в другой стране. Друзьям? Нет у меня таких друзей, которые могли бы примчаться за мной в такое страшное место.

Я вступила на мост, мне отчетливо были слышны мои шаги, и это пугало, это так пугало, что ноги отказывались идти дальше, ноги боялись издавать шаги. Ветер дул с неистовой силой, но шаги все равно были слышны. Глаза стали слезиться. Или это я заплакала от отчаяния и ужаса? Как могло со мной произойти такое? Жила себе спокойно, не очень счастливо, но, в общем, как все живут. Жила, жила и дожила до такого кошмара. И почти стемнело, и ветер, и вода внизу никакая не серая, а черная. Я не хочу в эту воду! Я не хочу идти дальше по этому страшному мосту, где шаги так отчетливо раздаются. Мне холодно, я не хочу умирать!

Повернуть назад? Записку еще не успели обнаружить. Никто не знает о том, что я убила ребенка. Повернуть назад и вернуться. Там свет, там тепло, там нет этого страшного речного запаха — я там живу. Я. А жизнь, которую я вчера утром убила, — чужая жизнь. Я ничего не знаю об этом мальчике и никогда не узнаю. Можно, значит, просто забыть, не вспоминать, сделать вид, что мне просто все это приснилось. Я не хочу умирать!

Если идти на цыпочках и сосредоточиться на ветре, шаги не слышны. До середины моста осталось совсем немного. Нужно успеть до того, как совсем стемнеет. Беззвучно, но быстро двигаться. Дорогу назад, дорогу домой мне все равно теперь не найти. Нельзя возвращаться. Нельзя жить, зная, что ты — убийца ребенка. Простой способ… Лучший выход… Недаром этот мост возник в голове, как только… Ну вот, и дошла.

Я ни с кем не успела попрощаться. Я не успела написать маме — записка такая безликая, записка ни к кому конкретному не обращена. Я оставила дома телефон. Что ж, все равно. Какие высокие перила, какие они холодные! Перчатки я тоже оставила.

Машина! Она же осталась почти у самого моста! По номерам меня быстро вычислят. Хотела, чтобы тело не нашли, а теперь ничего не получится. Что ж, и это не важно.

Мне нужно попрощаться. Мост подо мной — твердая опора — через минуту ее уже не будет. Воздух холодный, пахнущий рекой — через минуту его не будет. Ветер выстуживает душу — через минуту ни ветра, ни души уже не будет. Прощайте…