Превозмоганец-прогрессор 6 - [53]

Что же касается Ригаса, то там вообще всё было ясно – это герцогство находилось в противостоянии с Гирфелем всегда, лишь выбирая момент, более удобный для удара. Получить выход к морю – всегда было целью любого ригасского правителя, кстати, как и исторского. Именно поэтому, владетели Ригаса и Истора поддерживали во внутренних склоках на Полуострове ту партию, в которую не входил Гирфель.

Проблему с восточным соседом Латана, с подсказки своего главного советника, рассчитывала решить за счёт герцога Авлоя Тринского. Что может быть лучше, чем направить против своего врага кого-нибудь третьего? К тому же, если этот третий давно к нападению готов, и его нужно только подтолкнуть, выдав необходимое количество обнадёживающих, но туманных обещаний?

Единственное, чего опасался землянин, и что серьёзно могло помешать планам гирфельских интриганов, так это вмешательство Латаниного дядюшки Тулвия Третьего.

Как не допустить имперского влияния на ситуацию и нейтрализовать деятельность только что прибывшего легата, ещё предстояло подумать. Объявление нейтрального статуса портального клана – лишь один, первый шаг по снятию озабоченностей и тревоги в излишнем усилении Гирфеля.

А вот с Бираном – Егорову становилось уже отчётливо видно – иначе как вооружённой рукой территориальный спор не решить. В Биран же ведут нити к организаторам покушения на Танию, не важно, кто за попыткой убийства графини Приарской стоял, сам ли герцог или кто-то из его окружения. Негодяи хотели выбить из рук принцессы Ливорской мощное оружие? Они обязательно за это должны ответить, Игорь себе пообещал.

Долго размышлять о политике и войне попаданцу было сейчас недосуг, он со своими спутницами подошёл к дверям трактира.

Приветливая улыбка охранника-мордоворота смотрелась весьма гротескно и вызвала смешки герцогинь.

– На входе не задерживаемся, – предупредил Игорь.

До него только в этот момент дошло, что помимо ослепительной белизны здоровых зубов, у его подруг имелся и другой демаскирующий признак, который мог выдать их несоответствие статусу наёмниц. Обе не стали менять обувь. Не прикрытые подолами платья высокие полуботинки из тщательно выделанной кожи – крокодильей у Латаны и львиной у Камалии – стоили, любая пара, как все винные запасы этого трактира. Ну, или почти столько.

Во время движения по улицам в толпе на это внимание вряд ли кто мог обратить, а вот в трактире, оценивая вошедших новых посетителей, чей-то купеческий или дворянский взгляд мог на обуви наёмниц задержаться и вызвать ненужные вопросы.

Ругать себя за позднюю догадку Егоров не стал, он ведь в спецназе служил, а не в агентурной разведке, так что, такие ляпы с его стороны, увы, возможны.

– Свободных столов, к сожалению, нет, – сообщил вошедшим псевдо-наёмникам один из слуг, направлявшихся с охапкой кружек в зал, – Но вы можете к кому-нибудь подсесть, – раб чуть повысил голос, чтобы быть громче заигравших и заголосивших в этот момент менестрелей.

– Найдём, куда, – кивнул граф Приарский и скомандовал герцогиням, – За мной.

У предпочитаемых попаданцем угловых столов мест не было. И так, рассчитанные на десяток человек каждый, они уже вместили по одиннадцать – двенадцать. Пришлось ему и герцогиням садиться почти в центре ряда у противоположной от окон стены. Темновато чуть – вонючих плошек, слава Хаосу, ещё не зажгли – но так даже и лучше.

– Как интересно, – неосторожно высказалась герцогиня Нейторская, оглядываясь вокруг, и тут же словила удивлённые взгляды от четверых купцов, соседей по столу, и предупреждающие от Латаны и Игоря, – У нас в Ливоре немного по иному, – сделала она неуклюжую попытку выкрутиться.

На взгляд попаданца, попытка была так себе. Питейные заведения королевства ничем от здешних не отличались, если, конечно, рассматривать кабаки в одинаковой ценовой категории.

Так же считали и соседи. Мужикам было за сорок, и они явно немало повидали в жизни. Оставалось только порадоваться, что заглядывать под стол торговцы не станут и обувь наёмниц не увидят.

– Бывали мы в вашем Ливоре, – хмыкнул один из купцов, – Всё тоже самое.

– Инструменты у менестрелей другие, – пришла на выручку подруге Латана.

– А, это точно, – второй торговец, только что за один раз опорожнивший почти наполовину кружку эля, довольно кивнул, – Все знают про тринских артистов, что они у нас самые лучшие.

И это утверждение показалось попаданцу сомнительным. Ничего превосходящего у местных музыкантов он не наблюдал. Похожие, как и в других местах, инструменты, всё те же примитивные мелодии, а-ля в траве сидел кузнечик, и даже строки песен часто без рифмы.

Одно время Игорь даже порывался, как говорится, сбацать что-нибудь из земного репертуара, и Тания об этом несколько раз просила. Чуть позже к её просьбам присоединилась и Латана. Попаданец отказывался, ссылаясь на то, что, ни голоса, ни слуха, не имеет. Преувеличивал конечно, всё у него было в норме.

Как ни странно, но нежелание Егорова исполнять что-либо из репертуара родного мира заключалось в шаблонности этого действия. Во многих прочитанных им книгах попаданцы, помимо перегонного аппарата и пороха, брались за адаптацию к местным условиям произведений земной культуры. Игорь посчитал, что с него хватит и нескольких литературных жанров, которые он подарил средневековой магической Орване. А сейчас, вдруг ни с того, ни с сего, пожалел, что отказался от музыкальной стороны прогрессорства.