Превосходный случай - [2]

— Ну, что, Катарина, спросилъ господинъ Раменъ старую свою служанку, на другое утро: — какъ поживаетъ нашъ добрый Бовель?

— Мнѣ кажется, вы слишкомъ безпокоитесь о немъ, съ усмѣшкой отвѣчала Катарина.

Раменъ взглянулъ на нее и нахмурился.

— Катарина, сказалъ онъ весьма сухо: — во первыхъ, сдѣлай одолженіе не дѣлай неумѣстныхъ возраженіи; во вторыхъ, потрудись пожалуста сходить наверхъ и узнать, какъ здоровье Бовеля, да не забудь сказать, что я нарочно послалъ тебя за этимъ.

Катарина, поворчавъ немного, отправилась исполнять приказаніе. Господинъ ея былъ въ лавкѣ, когда она черезъ нѣсколько живутъ возвратилась; съ очевиднымъ удовольствіемъ передала она слѣдующей привѣтъ:

— Господинъ Бовель приказалъ засвидѣтельствовать вамъ свое почтеніе и объявить, что онъ не имѣетъ ни малѣйшей охоты входить съ вами въ объясненія о своемъ здоровьѣ; кромѣ того онъ будетъ очень благодаренъ вамъ, если вы внимательно займетесь своей давкой, оставивъ въ покоѣ его здоровье.

— Каковъ онъ на видъ? спросилъ Раменъ съ совершеннымъ спокойствіемъ.

— Я таки успѣла взглянуть на него, и мнѣ кажется, что онъ быстро приготовляетъ себя для обязательныхъ услугъ могильщика.

Раменъ улыбнулся, потеръ ладонь о ладонь и весело началъ шутить съ черноглазой гризеткой, торговавшей ленты на шляпку; и надобно сказать, что ленты эти достались ей чрезвычайно дешево.

Съ наступленіемъ сумерекъ Раменъ, оставивъ свою лавку на попеченіе служанки, тихонько пробрался въ четвертый этажъ. Въ отвѣтъ на самыя нѣжный звонокъ его, старушка небольшого роста отворила дверь и, окинувъ его быстрымъ взглядомъ, скороговоркой сказала:

— Господинъ Бовель неумолимъ: онъ рѣшительно не хочетъ видѣть доктора.

И она хотѣла захлопнуть дверь; но Раменъ остановилъ ее и шопотомъ сказалъ:

— Я вовсе не докторъ!

Старушка осмотрѣла его съ головы до ногъ.

— Кто же вы? адвокатъ?

— Совсѣмъ нѣтъ.

— Ну такъ, значитъ, вы пасторъ?

— Вовсе нѣтъ.

— Во всякомъ случаѣ, извольте удалиться. Господинъ мой никого не принимаетъ.

И старушка снова хотѣла захлопнуть дверь; но Раменъ опять помѣшалъ ей.

— Послушайте, сказалъ онъ самымъ вкрадчивымъ тономъ: — я откровенно говорю вамъ, что я ни адвокатъ, ни докторъ, ни пасторъ. Я старинный пріятель, самый старинный другъ вашего превосходнаго господина, я нарочно пришелъ навѣстить добраго Бовеля въ его горькомъ положенія.

Маргарита, не сказавъ ни слова, позволила ему войти и заперла за нимъ дверь. Изъ узкой и мрачной прихожей Раменъ готовился войти въ комнату, откуда раздавался громкій кашель; но въ ту минуту старушка взяла его за руку и, поднявшись на цыпочки, прошептала ему въ самое ухо:

— Ради Бога! если только вы другъ его, то поговорите съ нимъ — убѣдите его сдѣлать духовную, намекните ему о спасеніи души и вообще обо всемъ, что до этого касается…. пожалуста.

Раменъ кивнулъ головой и примигнулъ глазами, какъ будто стараясь сказать этимъ: «непремѣнно!» При этомъ случаѣ онъ обнаружилъ свое благоразуміе тѣмъ, что не разговаривалъ вслухъ; но все-таки въ ту же секунду въ комнатѣ раздался рѣзкій возгласъ:

— Маргарита, ты съ кѣмъ-то говоришь. Я сказалъ тебѣ, Маргарита, что не хочу видѣть вы доктора, ни адвоката, и если только….

— Нѣтъ, это вашъ старинный пріятель, прервала Маргарита, отворяя дверь.

Бовель, приподнявъ голову, замѣтилъ красное лицо Рамена, выглядывающее черезъ плечо старушки, и съ величайшимъ гнѣвомъ закричалъ:

— Какъ ты смѣла привести сюда этого человѣка? Какъ вы смѣли, милостивый государь, показаться сюда?

— Моя добрый старый другъ, бываютъ чувства, сказалъ Раменъ, распуская пять пальцевъ на лѣвомъ карманѣ жилета: — бываютъ чувства, повторилъ онъ со вздохомъ: — которыхъ мы не можемъ поработить. Одно изъ подобныхъ чувствъ привело меня сюда. Дѣло въ томъ, что я простосердечный человѣкъ и никогда не помню зла. Я никогда не забываю стараго друга, но люблю забывать старыя непріятности, когда вижу, что другъ мой въ несчастіи….

Говоря это, Раменъ выдвинулъ стулъ и преспокойно помѣстился противъ прежняго хозяина.

Бовель былъ худощавый старикъ, съ блѣднымъ лицомъ, которое оканчивалось остроконечнымъ подбородкомъ; черты его были рѣзки. Сначала Бовель оглядывалъ своего посѣтителя изъ глубины обширнаго кресла; но потомъ, какъ будто недовольный этимъ отдаленіемъ, онъ наклонился впередъ и, положивъ обѣ руки на сухія колѣни своя, началъ смотрѣть въ лицо Рамена твердымъ и проницательнымъ взглядомъ. Но такой внимательный осмотръ нисколько не смутилъ его гостя.

— Зачѣмъ вы пришли сюда? спросилъ наконецъ старикъ.

— Собственно затѣмъ, чтобъ имѣть удовольствіе посмотрѣть на васъ, мой добрый другъ. Больше рѣшительно ни за чѣмъ.

— Ну, хорошо: посмотрите, и потовъ убирайтесь вонъ.

Кажется, слова эти привели бы хоть кого въ уныніе; но дѣло шло о превосходномъ случаѣ, а когда Раменъ имѣлъ въ виду превосходный случай, то упорство его и твердость воли были непобѣдимы. Рѣшившись остаться, онъ лишалъ Бовеля всякой возможности и даже власти выгнать его. Въ тоже время онъ имѣлъ довольно ловкости, чтобъ сдѣлать присутствіе свои пріятнымъ. Онъ зналъ, что его грубое и необузданное остроуміе восхищало въ былыя времена Бовеля, и на этогъ разъ такъ кстати умѣлъ воспользоваться своимъ даромъ, что раза три увлекалъ стараго Бовеля въ чистосердечаый смѣхъ.