Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО - [57]

За прошлую ночь у доярки Маньковой украли велосипед, у председателя сельского Совета угнали «Жигули». Два городских наркомана выбили окно и залезли в ветеринарную аптеку. Глотали все, что попадало под руку, пока не отравились. В селе Мышкив неожиданно объявился некий «Хлыст», находящийся в розыске за подделку документов. К этому всему еще оставались нерассмотренными жалобы о неуплате алиментов, нарушении паспортного режима, угрозе убийства и такое прочее.

Перелистав папку с заявлениями, Шлапак тяжело засопел и, охваченный тревожной тоской, собрался домой. До конца суток оставалось не более двадцати минут.

СОН

Тихо и осторожно, чтобы не разбудить жену и детей, Иван Васильевич разделся, подошел к умывальнику, намылил руки. Ему казалось, что вода смывает всю грязь, наслоившуюся на душе и теле от скорбной милицейской службы.

«Мусор есть мусор» — криво ухмыльнулся самому себе.

До красноты растирал ладони, но чувство свежести и чистоты так и не приходило.

«Да, замотался я, — прикидывал он, хлебая холодный чай, — скорее бы в отставку».

Несмотря на позднее время, не спалось. Скрипя зубами, крутился с боку на бок под тяжестью неприятных дум о низости и коварстве уголовного мира. Дремота медленно проникала в его растревоженное сознание, изгоняя мелочную, будничную суету, наполняя тело блаженством пьянящего отрешения от пространства и времени.

… Он медленно брел по каменистой пустыне, обходя острые камни и твердые колючки. Суровая, дикая местность не пугала. Шлапак даже радовался единству с незнакомой природой и полным отсутствием людей. Что-то влекло его в непроглядную даль, где глубокое, темно-синее небо пожирала желто-серая, выжженная земля.

Неожиданно прямо перед собой увидел сидящего на камне странника. Высокий, светлый лоб, ровный нос, большие грустные глаза, усы и редкая бородка, прямые, достигающие плеч темные волосы кого-то напоминали.

— Ты кто? — тихо спросил незнакомец.

— А ты? — по привычке подозрительно сощурился милиционер.

— Я — Иисус из Назарета.

— Это тот, которого распинали?

— Тот, у которого распятие еще впереди, — так же тихо и доброжелательно ответил Христос.

— Извините, я не хотел вас обидеть.

— Вы не обидели меня, скорее удивили своими познаниями. Читали Евангелие?

— Да, то есть нет, — замялся Шлапак, — просто в детстве бабушка в церковь водила, рисунки показывала о ваших приключениях.

— Приключениях? — Иисус тяжело вздохнул и поднял глаза к небу. — Ирония судьбы. Даже дикие муки и страдания со временем кажутся легкомысленной шалостью. Все oт того, что грубеют и умирают чувства, плесневеют души, развращаются тела, грехи множатся…

— Преступность растет, — неожиданно для себя вставил участковый и тут же спросил: — Что дальше будет?

— Много горя и беды будет. Без чистоты нравов потонете в пучине зависти, жадности и разврата.

— Что же делать?

— Что делать, что делать… Пути господни неисповедимы. Одно скажу: не ждите милости от Бога. Никто с небес вам не поможет. Сами очищайтесь покаянием, глубже вспахивайте поле жизни, жгите пни глупости и властолюбия, пропалывайте чертополох корысти и лицемерия, сейте разумное, доброе, вечное.

— Но ведь это так относительно, — ответил Иван Васильевич, — меня замучили воры, хулиганы, наркоманы, алкаши и дебоширы. С каждым днем их все больше и больше. Я уже не могу обеспечить элементарный порядок на своем участке. Я потерял веру в завтрашний день! Мне страшно! Прошу вас, подскажите, что делать, пока у меня не погасла последняя надежда, научите, как жить и работать? Верните людей к совести и добру!

— Много просишь, инспектор, очень много. Я не всесильный и могу быть только примером беззаветной веры и любви к Господу. Но это для вас смешное и непонятное. Одно скажу: следуй заветам Всевышнего, полюби ближнего, как самого себя, проникай в его душу, очищая от накипи зла и нетерпимости. Проповедь от сердца может заменить топор палача.

Христос встал, как бы прощаясь, кивнул капитану и, опираясь на длинный посох, пошел своей дорогой. Но Иван Васильевич не сдался.

— Никто не имеет права на истину! — почему-то выкрикнул он и засеменил рядом с Иисусом.

А когда их ходьба выровнялась, решительно преградил путь Спасителю, упал на колени и, вцепившись в рукава его широкой полотняной рубашки, затараторил все подряд:

— Христос, ради Бога, не спеши на свое распятие, помоги мне навести общественный порядок! Ты ведь все можешь, если захочешь. Ты умный и добрый, сильный и справедливый…

Иисус, не меняя выражения своего грустного лица, положил руку на голову Шлапака и тихо сказал:

— Инспектор, помоги себе сам, поищи силы в себе, обратись к Всевышнему.

— Мне еще пять лет до пенсии, у меня трое детей, — не внимая советам Христа, молил участковый, — и у тех, кого я обвиняю, тоже есть дети! Неужели ты хочешь, чтобы и в них ничего святого не осталось? Разве не видишь, как люди гибнут и развращаются?!

Иисус задумался. Над его головой вспыхнул и погас ярко-желтый нимб.

— Хорошо, — согласился он, жди меня завтра.

… Иван Васильевич с трудом оторвал голову от мокрой подушки, сел в кровати и заплакал от душевного потрясения. Он с детства верил в сны.