Преступники - [50]

— Мы зря теряем время.

— Товарищ Дагурова, пора бы и остановиться. Слишком далеко зашли… Смотрите, как бы вам это не аукнулось. — Он решительно направился к своему столу, где стояло несколько телефонов.

«Ну, держись, Дагурова, — мысленно произнесла Ольга Арчиловна. — Главное — спокойствие». И вспомнила, как не раз вредила ей ее горячность.

— Аркадий Павлович, вы же сами только что говорили о поисках истины. В науке. Почему же отказываете в этом нам? — Дагурова постаралась вложить в последние слова как можно больше иронии.

Генеральный директор остановился, повернулся к ней.

— Безответственность так же недопустима в науке, как и в работе следователя, — сказал он зло.

— Результат пока неизвестен, — едва усмехнулась Ольга Арчиловна. — Это во-первых. Во-вторых, честному бояться нечего… Если я ошибаюсь, это будет на моей совести. Каждый имеет право на ошибку. Ваши же слова.

— Хочу посмотреть, как вы будете выглядеть, убедившись в своей глупости, — без тени юмора произнес Ростовцев.

— Принесу извинения.

— Гарантирую — так легко не отделаетесь, — пообещал генеральный директор. — Кончится не извинением, а заявлением. По собственному желанию… Это в лучшем случае.

Ольга Арчиловна промолчала, сдерживая себя, чтобы не наговорить дерзостей. Ростовцев постоял в нерешительности, что-то мучительно обдумывая. И вдруг криво улыбнулся.

— Честному бояться нечего, — повторил он слова Дагуровой. — Дешевая уловка. Но считайте, что я купился. — Ростовцев снял трубку, набрал номер. — Павлик, это я… Слушай, найди мои бежевые туфли… Да, финские. И принеси мне на работу… Ничего не случилось. Действуй! — Он бросил трубку на аппарат.

— Чтобы ускорить дело, могли послать за сыном Носика, — заметила Ольга Арчиловна.

— Я сам знаю, посылать шофера или нет, — отрезал генеральный директор. — Нечего мальчишке разъезжать на папиной персональной машине!

Дагурова молча пожала плечами. Ростовцев снова прошелся по кабинету, остановился у окна.

— Прямо анекдот, — пробурчал он, не оборачиваясь. — Рассказать кому — не поверят. — Он резко повернулся. — Нет, вы действительно подозреваете меня в покушении?

— Я вам этого не говорила.

— Зачем говорить, — криво усмехнулся Ростовцев. — Ваши действия куда красноречивее… Ладно, я вас предупредил…

Ольга Арчиловна опять молча снесла очередной выпад генерального директора. Ее больше занимало, как быть с понятыми. Дело делом, но компрометировать Ростовцева она действительно не имела права. Значит, приглашать понятых из местных жителей нецелесообразно.

— Разрешите позвонить? — попросила следователь.

— Звоните, — буркнул Ростовцев.

Дагурова набрала номер поселкового отделения милиции. Ответил дежурный. Она спросила, нет ли поблизости лейтенанта Манукянца. Повезло. Тут же в трубке раздался темпераментный голос участкового инспектора:

— Слушаю вас, Ольга Арчиловна!

— К вам будет просьба. Подберите, пожалуйста, двух человек, только обязательно из приезжих…

— Понятых, что ли? — уточнил Манукянц.

— Да. Подчеркиваю: не жителей Березок. И с ними — в дирекцию «Интеграла». В приемную.

— Будет исполнено, Ольга Арчиловна. А товарищ Чикуров снова поехал осматривать место происшествия, — выдал он дополнительную информацию.

— Хорошо, Левон Артемович. Постарайтесь поскорее.

Дагурова села писать протокол допроса Ростовцева. Он тоже устроился в кресле, углубившись (или делая вид) в бумаги на своем столе.

— Аркадий Павлович, Павлик пришел, — доложила по селектору Эмма Капитоновна.

— Пусть зайдет, — сказал Ростовцев.

В кабинете появился подросток лет пятнадцати, высокий, нескладный, чем-то очень похожий на Ростовцева. Он держал в руках коробку с надписью «Топман». Павлик с любопытством посмотрел на следователя, на всякий случай поздоровался. Дагурова ответила.

— Давай, — нетерпеливо попросил отец.

Ростовцев-младший прошел через комнату, положил коробку с обувью на стол. Он хотел, видимо, о чем-то спросить отца, но тот властно приказал:

— Иди, ты свободен.

Вежливо попрощавшись со следователем, подросток вышел. Ольга Арчиловна дала Ростовцеву ознакомиться с протоколом. Он прочитал его, расписался и бросил в ее сторону колючий взгляд: вот, мол, в какое неловкое положение она ставит генерального директора.

Но по-настоящему он смутился, даже покраснел, когда в присутствии понятых ему пришлось снять туфли и надеть другие, принесенные сыном. Впрочем, понятые тоже чувствовали себя не в своей тарелке.

Уходя от Ростовцева, Дагурова сказала:

— Аркадий Павлович, я бы хотела побеседовать с вашим секретарем.

— Допрашивайте, — с деланным безразличием ответил генеральный директор. — Ваше право.

В приемной вместо секретарши оставили все того же Носика. Нашли пустой кабинет. Ольга Арчиловна спросила, не отлучалась ли вчера Эмма Капитоновна со своего рабочего места в первую половину дня. Секретарь, помявшись, сказала, что выходила из здания минут на 20–30. В магазине давали грампластинки для занятий аэробикой. Ритмической гимнастикой в Березках увлекались повально.

— В котором часу это было? — уточнила Дагурова.

— Около десяти.

— А кто сидел во время вашего отсутствия в приемной?

— Носик. Я сказала ему, кого можно соединять по телефону с Ростовцевым, а кого нет…