Преступление высшей пробы - [3]

Погрузившись в воспоминания, я не заметила, как добралась до нужного мне перекрестка.

Мне удалось припарковать машину на стоянке возле кафе, видимо, в этот час посетителей в «Плеяде» было немного.

Войдя в кафе, я с удовольствием огляделась. «Плеяда» была очень уютным местечком. Со вкусом подобранный интерьер и великолепная кухня позволяли отнести это заведение скорее к разряду небольших ресторанов, чем кафе.

Я выбрала столик у окна, расположившись лицом к входной двери, чтобы первой заметить Солодовникова. До его прихода оставалось около четверти часа, поэтому я решила перекусить, чтобы дополнить свой не слишком сытный завтрак.

Ко мне подошла молодая улыбчивая официантка, и я продиктовала свой заказ: винегрет с кальмарами и оладьи со сметаной. И, конечно же, эспрессо.

Официантка довольно быстро вернулась с уставленным тарелками подносом, и к тому времени, как в дверях появился Солодовников, я, основательно подкрепившись, уже допивала свой эспрессо.

В том, что это был именно Олег, я ни на секунду не усомнилась. Сама не ожидала, что окажусь настолько права в своих предположениях — Солодовников действительно ничуть не изменился. Стройный, подтянутый, он шел к моему столику легкой пружинистой походкой. Светло-серый, явно дорогой костюм придавал ему сходство с молодым успешным адвокатом, если судить по голливудским сериалам. Клишированный образ довершила великолепная белозубая улыбка, когда Олег, подойдя к столику, заявил:

— Замечательно выглядишь, Танюш! Рад тебя видеть.

— Спасибо, взаимно, — улыбнулась я, отвечая одновременно и на комплимент, и на приветствие.

Если судить по внешнему лоску, то Солодовников по-прежнему жил припеваючи. Я мельком бросила взгляд в окно — на стоянке красовалась новенькая иномарка. Поскольку, кроме нас с Олегом, новых посетителей в кафе пока не было, я предположила, что машина принадлежит именно Солодовникову, и не ошиблась.

— Это мое недавнее приобретение, — усмехнулся Олег, видимо, заметив мой взгляд. — Нравится?

Я кивнула.

— Отличное авто, — завила я вполне искренне. — Поздравляю.

— Спасибо…

Тут подошла официантка, и Солодовников сделал заказ, ограничившись чашкой черного кофе и небольшим сандвичем. Все это практически через мгновение материализовалось перед ним на столике.

— Знаешь, Танюш, — Солодовников с задумчивым видом отпил немного кофе, слегка отодвинув тарелку с сандвичем, — последнее время вообще кусок в горло не идет. Буквально силком заставляю себя есть хоть немного, иначе не очень-то попрыгаешь…

Теперь я более внимательно вгляделась в лицо своего клиента. Олег не лукавил — возле четко очерченных губ залегли жесткие скорбные складки, под глазами появились тени, как при длительной бессоннице.

Я не вправе кого-либо осуждать, возможно, Солодовников был не самым лучшим супругом и довольно беспечным отцом. Однако одно я знала наверняка — Олег всегда был нежным и заботливым сыном. Смерть матери стала для него страшным ударом, и я, как никто другой, понимала его желание как можно скорее найти убийцу.

Олег принялся механически жевать кусок сандвича. Казалось, он действительно через силу заставляет себя есть.

— Когда это случилось? — тихо спросила я.

— Совсем недавно, — отозвался Олег. — Два дня назад.

— Маму нашел ты?

Солодовников вздохнул и покачал головой.

— Нет, Саша. — Я машинально отметила, что Солодовников перестал называть сына Сашком. Да и голос его звучал теперь гораздо теплее, по-отечески, что ли. — Он ведь часто заходит… заходил к маме. Сразу позвонил мне, кричит, что бабушку убили. Я даже не понял, что он тогда говорил. Только в голове стучит: «Она лежит вся в крови!» Думал, сейчас приеду и все будет в порядке. Крикнул, что еду. И еще сказал, чтобы вызывал «Скорую». А он заплакал…

Судя по его виду, Олег и сам был недалек от того, чтобы заплакать.

— А полицию Саша не вызывал? — Я понимала, что Солодовникову нелегко вновь вспоминать все эти подробности, но чтобы провести расследование, я была вынуждена задавать вопросы.

— Полицию вызвал я, — проговорил Солодовников. — «Скорая», к сожалению, не понадобилась… Мама действительно лежала на полу, вокруг головы большая лужа крови. Ее с силой ударили чем-то тяжелым, мне в полиции потом объяснили.

— Ты сказал, в квартире твоей мамы был обыск. Что-нибудь пропало?

— Нет, ничего. Вообще ничего, в том-то и дело. — Олег внимательно рассматривал свои руки, сложив их перед собой на столе. — И следов взлома никаких. Они считают, что мама сама открыла дверь. Спрашивали, подозреваю ли я кого-нибудь из знакомых.

— А ты подозреваешь?

Олег недоуменно посмотрел на меня.

— Да в том-то и дело, что нет! — раздраженно отозвался он. — Ты что, мою маму не помнишь? Ну не было у нее врагов, ее все любили. Она же как ребенок!

Олег сжал кулаки. Елену Григорьевну я прекрасно помнила, и, на мой взгляд, все обстояло именно так, как и говорил Олег.

Елена Григорьевна была милейшей старушкой, мне и самой показалась нелепой сама мысль, что кто-то мог желать ей смерти. Тем не менее этот кто-то убил ее, причем довольно жестоко.

— Возможно, это был все-таки вор, — предположила я вслух. — Есть вероятность, что он не собирался убивать твою маму, просто не рассчитал силу удара. А потом кто-то спугнул его на лестнице, и он удрал, так и не зайдя в квартиру.