Преступление капитана Артура - [38]

– Я никогда и прежде не замечала сходства между ними! – сказала Клерибелль.

– Прекрасно! Таким образом, мы можем сказать смело, что мы открыли заговор, который имел целью скрыть существование вашего сына как от вас самих, так и от всего света. Для чего было сделано это странное дело? Кем задумано и исполнено? Это раскроет следствие. Теперь мы знаем только, что Жильберт Арнольд был участником заговора и что нужно принудить его объяснить эту тайну… Соломон, вы содействовали успеху наших поисков до нынешнего вечера, вы лучше знаете характер Арнольда и знаете, конечно, возможно ли заставить его высказаться сегодня?

Задавая еврею этот вопрос, он сделал ему знак: глаза барина и слуги выполняли успешно роль телеграфного аппарата.

– Сомневаюсь в возможности принудить его к этому,  – ответил Соломон.

– Хорошо! – проговорил майор, посмотрев на часы.  – Теперь четверть одиннадцатого; он вернется, по всей вероятности, не ранее получаса. Отправляйтесь в ближайшее полицейское бюро и возьмите оттуда двух агентов. Если мы поместим этих господ в соседнюю комнату, то нам, может быть, и удастся развязать язык нашему другу.

Соломон удалился с почтительным поклоном, а Клерибелль и Варней стали ждать возвращения бывшего браконьера. Молодой человек ходил из угла в угол, останавливаясь по временам, чтобы задать какой-нибудь вопрос.

Через полчаса Соломон вернулся в сопровождении двоих мужчин с осанистыми лицами, в приличных штатских платьях; они вошли в гостиную. Десять минут спустя возвратился Арнольд. Войдя в дом, он прошел прямо в комнату, где его ожидали с пламенным нетерпением. Клерибелль, уступая просьбам майора, закрылась густой вуалью, так что лица ее нельзя было увидеть. При виде майора Жильберт изумился до такой степени, что отскочил назад.

– А! Мой достойный друг! – воскликнул офицер.  – Я и не сомневался, что мое присутствие способно удивить вас. Подождите немного – и вы удивитесь еще больше… Сударыня, потрудитесь приподнять вашу вуаль, а я пока сниму нагар с этой свечи… Ну-с, теперь Джозеф Слогуд, или Жильберт Арнольд, называвшийся еще иначе, скажите мне, пожалуйста, узнаете ли вы эту благородную леди?

– Меня зовут, во-первых, не Жильбертом Арнольдом, а во-вторых, я не знаю ни вас, ни этой дамы,  – возразил браконьер.

– Да это, полно, так ли?!. Вы очень хорошо знаете нас обоих. Знаете также этого бедного молодого человека, которого осмелились выдавать до сих пор за собственного сына! Да, Жильберт Арнольд, вы знаете его лучше, чем все другие! Бросьтесь же перед ним смиренно на колени, просите и молите его, пока не убедите его простить вас за прошедшее! Не говорите только, что вы его не знаете, ибо как же вам не знать сэра Руперта Лисля.

Браконьер сел на стул и закрыл лицо дрожавшими руками.

– А! В вас еще осталась хоть искра стыда! – проговорил майор надменно и презрительно.  – Четырнадцать лет скрывали вы свой грех, но теперь все открылось, и если вы надеетесь заслужить прощение этой леди, а также и ее сына, который очень скоро будет совершеннолетним, то вам лучше всего рассказать честно правду. Какая была цель этого злого умысла?… Кто был его зачинщиком?… Одни ли вы действовали или вам помогали другие соучастники? Отвечайте по совести!

– Не стану я ничего отвечать! – заревел браконьер, схватив стул в обе руки с очевидным намерением швырнуть его в Варнея.  – Не хочу отвечать! Я ведь не грязь, которую можно топтать ногами! Я не ваш крестный, чтобы слушаться вас, чтобы вы заставили меня болтать, как попугая, или ползать перед вами, как ползает собака.

Он сильно стукнул стулом, затем сел на него и заплакал внезапно горючими слезами.

– Этот человек или просто помешанный, или он выпил лишнего! – сказал майор Варней, обратясь к Клерибелль.

Он подошел к Жильберту и, наклонясь над ним, шепнул ему поспешно:

– Трус! Если ты не заговоришь, то попадешь на виселицу! Выбирай же скорее между тем и другим. Внизу уже сидят двое полицейских сыщика, и мне стоит пройти несколько ступенек, чтобы предать тебя.

Жильберт Арнольд моментально осушил свои слезы, он поднял бодро голову и начал вытирать лицо своими грязными и жесткими руками.

– Я действительно выпил,  – произнес он, смягчая и понижая голос,  – но вы слишком жестоки к нам, бедным, темным людям… Ведь и у нас есть чувства, и мы можем вспылить, когда нас обижают, не разобравши дела!.. Я готов говорить, если это так нужно… Я выскажу вам все.

Он положил свои скрещенные руки на спинку стула, оперся на них подбородком и устремил на майора свои зеленовато-желтые глаза.

– Имели ли вы сообщников в этом преступном деле? – спросил его Гранвиль.

– Нет! – отвечал Арнольд.

Он сказал это нехотя, как ленивый ребенок отвечает учителю.

– И вы были одни с самого начала?

– С начала до конца.

– Капитан Вальдзингам знал что-нибудь об этом?

– Ничего положительно!

– Какая была у вас на это цель?

– Заменить сэра Руперта моим собственным сыном.

– А что же сталось с вашим сыном?

Жильберт Арнольд замялся и сказал потом грустно:

– Он скончался, бедняжка!

– Скончался?… И план ваш не удался благодаря только его внезапной смерти?

– Да,  – отвечал Арнольд.