Преступление капитана Артура - [35]

– Скажите, миссис Вальдзингам, есть ли у вас портрет сэра Руперта Лисля? – спросил он неожиданно.

Она распахнула шаль и, сняв с шеи золотую цепочку с медальоном, подала ее молча и покорно майору. В медальоне заключался миниатюрный портрет сэра Руперта Лисля на слоновой кости, писанный незадолго до страшной катастрофы.

Майор долго рассматривал его и даже подошел к ближайшему окну, чтобы видеть его лучше.

– Сударыня,  – начал он с очевидным волнением,  – видит бог, как мне страшно произнести даже слово, которое могло бы вовлечь вас в заблуждение при настоящем случае… Но я невольно думаю, что ваш сын еще жив! – добавил он с энергией.

Грустное лицо миссис Вальдзингам покрылось страшной бледностью, и она без чувств упала на ковер.

Глава XIV Майор разыгрывает роль филантропа

– Это не особенно-то хорошо,  – пробормотал майор, видя, что посетительница потеряла сознание.  – Бедняжка!.. И все это результаты любви к болезненному, бледному, ничтожному созданию… Кто бы мог вообразить, что существуют люди, умеющие чувствовать так живо и глубоко?… Сказать ли это Аде? Нет, это может вызвать дурные результаты! Бог весть, чего не нарассказал ей тупоумный Артур!

Он позвонил, и Соломон явился немедленно в дверях.

– Пришлите сюда горничную миссис Варней с холодной водой и всеми вам известными при обмороках средствами,  – сказал ему майор.  – Миссис Вальдзингам дурно!

Запах солей привел миссис Вальдзингам в чувство, и ее усадили заботливо в кресло, которое придвинули к открытому окну. Она оглянулась с видом недоумения, но при виде майора вспомнила происшедшее. Подобно всем спокойным или бесстрастным людям, она великолепно владела собой.

– Благодарю, мне лучше,  – проговорила она.  – Не беспокойтесь больше,  – обратилась она к Соломону и горничной.  – Итак, майор Варней, я готова опять продолжать разговор и не буду больше прерывать вас таким неприятным сюрпризом.

Слуги тотчас ушли, и майор со своей гостьей остались с глазу на глаз. Он стал за ее креслом, она тихо взяла его руки в свои и смотрела в глаза его с живейшим интересом.

– Будьте же так добры и объясните мне значение ваших слов! – воскликнула она.  – Вы не стали б, конечно, даже произносить их, если б не имели намерения раскрыть мне их сокровенный смысл.

Майор придвинул стул и уселся с ней рядом.

– Это святая истина! – ответил он серьезно.  – Я во всю свою жизнь не сказал необдуманно ни одного слова, если вы обещаете выслушать меня совершенно спокойно, то убедитесь сами, что и на этот раз я не изменяю тоже этому благодатному и разумному правилу! Итак, вы обещаете выслушать все спокойно?

– Даю вам в этом слово!

Она не отрывала от него жадных глаз. Его взгляд был так ясен и так чистосердечен, что смотреть так способен лишь тот, кто имеет чистую совесть и не боится самых проницательных глаз.

– Я сейчас сказал вам… не забудьте, однако, вашего обещания, что я имею основание думать, что ваш сын еще жив,  – начал он осторожно.  – Но человечеству свойственно ошибаться. И все мы заблуждаемся так грубо и так часто, что я прошу вперед не слишком увлекаться моими предположениями.

– Умоляю вас выразиться немного пояснее! – сказала миссис Вальдзингам почти нетерпеливо.

– Это тоже мое душевное желание… Итак, я говорил, что я предполагаю, что ваш сын еще жив. Я должен, однако, сообщить вам, на каком шатком основании зиждется подобная… догадка.

– На шатком основании? – повторила с глубокой тревогой Клерибелль.

– Да, миссис Вальдзингам, это очень естественно… Я вообще обладаю счастливой способностью хранить в памяти лица… Плохо было бы дезертиру, которого судьба привела бы случайно к майору Гранвилю! Я бы сейчас узнал малейшую черту его, каждый взгляд его глаз, если б он пробыл в полку моем не больше пяти дней, а исчез бы потом на целых десять лет. Прошло четырнадцать лет с тех пор, как я не видел сэра Руперта Лисля. Если он только жив, то должен быть уже взрослым… Но, несмотря на это, я почти убежден, что я видел его три недели тому назад!

– Майор Варней!..

– Не забудьте вашего обещания… Тому назад недели три я с женой был приглашен в «Олимпийский театр». Наша ложа была в первом разряде, так что партер был весь перед нами. В первом ряду кресел сидел какой-то молодой человек, который с таким живым интересом следил за игрой актеров, что невольно обратил на себя внимание жены. Она указала мне на него… Я не верю в привидения, миссис Вальдзингам, но в этот вечер мне действительно показалось, что я вижу дух вашего сына, сэра Руперта Лисля!

Майор остановился.

– Правда ли это? Может ли это быть?! – воскликнула с волнением Клерибелль Вальдзингам.

– Слушайте меня дальше, потом судите меня… Так как я отрицаю всякие привидения, то сказал сам себе: я никогда не видел еще такого сходства! Оно так поразительно, что я чувствую даже существенную надобность узнать, кто этот бледный, красивый, симпатичный молодой человек. Он резко отличается от других своих сверстников, и я должен узнать о нем во что бы то ни стало! У меня есть весьма способный камердинер, Альфред Соломон, которого вы видели. Он был тогда в театре и ждал нас в партере. Я знаком приказал ему подойти к нашей ложе и указал ему на молодого человека. «О сэр, я узнаю его везде, по его сходству…» – воскликнул Соломон. «По какому?» – спросил я.  – «Он похож замечательно на сэра Руперта Лисля».  – «Хорошо, Соломон,  – ответил я ему, так как я постоянно общаюсь с прислугой чрезвычайно гуманно.  – Это странное сходство побуждает меня узнать, кто этот милый молодой человек. Последуйте за ним вплоть до его квартиры, достойный Соломон, и постарайтесь собрать о нем подробнейшие сведения…»