Преступление - [2]

– Отлично, сэр. Это все?

Мортимер тщательно сложил платок и сунул его обратно в нагрудный карман.

– И в-третьих, – сказал он, поглаживая карман, – если мне удастся лишить жизни приговоренного, я не буду подвергаться судебному преследованию.

– Совершенно точно, – бейлиф кивком показал на огромный чемодан. Полисмен поднял крышку. – Теперь подойдите сюда и выберите то, что считаете необходимым. – Оба посмотрели на чемодан, доверху наполненный инструментами смерти. – Надеюсь, вам понятно, что в течение этих суток вы и сами рискуете жизнью. Известно ли вам, что если за это время вы будете убиты или ранены, ваша жизнь не охраняется законом?

– Не принимайте меня за дурака, – огрызнулся Мортимер, потом он указал на чемодан. – Я хочу взять одну из этих ручных гранат.

– Это запрещено законом,– резко сказал бейлиф, задетый грубостью Мортимера. Ведь и такие вопросы можно решать корректно. – Бомбы и ручные гранаты применяют только на открытой местности, где они не причиняют вреда невинному. В жилом доме это невозможно. Вы можете выбрать любое другое оружие ближнего действия.

Мортимер нервно хрустнул пальцами и замер, склонив голову в позе молящегося. Глаза его были прикованы к содержимому чемодана – ручные пулеметы, гранаты, автоматические пистолеты, ножи, кастеты, ампулы с кислотой, кнуты, бритвы, осколки стекла, отравленные стрелы, булавы, дубинки с шипами, бомбы со слезоточивым и удушающим газом.

– Сколько я могу взять? – спросил он.

– Все, что считаете нужным. Помните только, что после вам придется отчитаться за оружие.

– Тогда беру пистолет-пулемет Рейслинга и к нему пять двадцатизарядных магазинов, кинжал для коммандос с зазубринами на лезвии и несколько гранат со слезоточивым газом.

Бейлиф быстро отметил названные предметы в своем списке.

– Это все? – спросил он.

Мортимер кивнул, взял из рук бейлифа список и не читая расписался внизу. Затем он начал рассовывать по карманам патроны и гранаты, перекинув через шею ремень пистолета-пулемета.

– Итак, у вас двадцать четыре часа, – сказал бейлиф, глядя на свои ручные часы и заполняя еще одну графу в ведомости. – Вы располагаете временем до 17.45 завтрашнего дня.

* * *

– Бен, пожалуйста, отойди от двери, – прошептала Мария.

– Тише! – прошипел Бенедикт, прижав ухо к двери. – Я хочу знать, о чем они говорят. – Его лицо напряглось: он пытался расслышать невнятную речь. – Ничего не понять, – сказал он наконец, отворачиваясь от двери. – Впрочем это не имеет значения. Я знаю, что он собирается делать...

– Он хочет убить тебя, – сказала Мария тонким голосом, похожим на девичий. Младенец у нее на руках заплакал, и женщина прижала его к груди.

– Пожалуйста, Мария, иди в ванную, как мы с тобой договорились. У тебя там кровать, вода, пища. Там нет окон и тебе не угрожает опасность. Сделай это для меня, дорогая, чтобы я не беспокоился о вас двоих.

– Тогда ты будешь здесь совсем один.

Бенедикт расправил узкие плечи и крепче сжал рукоятку револьвера.

– Здесь мое место, впереди, чтобы защищать свою семью. Это старо как мир.

– Семья, – прошептала женщина и беспокойно оглянулась кругом. – Как-то там Мэтью и Агнесс?

– У твоей матери они в безопасности. Она обещала как следует присмотреть за ними, пока мы не приедем. У тебя есть еще время уехать к ним. Как бы мне этого хотелось!

– Это невозможно. Я могу быть только здесь. И не могу бросить младенца у матери. Он будет голодать без меня. – Она посмотрела на ребенка, который все еще всхлипывал, и начала расстегивать верх платья.

– Дорогая, ну пожалуйста, – сказал Бенедикт, отодвигаясь от двери. – Отправляйся с ребенком в ванную и не выходи, что бы ни случилось. Он может появиться в любую минуту.

Мария нехотя повиновалась, и через мгновение он услышал щелчок замка в ванной. Затем Бенедикт попытался забыть об их присутствии – ведь эти мысли лишь отвлекали его и могли помешать тому, что предстояло сделать. Он уже давно выработал детальный план обороны и сейчас медленно пошел по квартире, проверяя, все ли в порядке. Во-первых, входная дверь – единственная дверь, ведущая в квартиру. Она заперта и закрыта на засов с цепочкой. Нужно только придвинуть платяной шкаф и убийца не сможет войти этим путем, разве что поднимет шум, а если он попытается сделать это, его будет поджидать Бенедикт с оружием в руках. Итак, этот участок в безопасности.

Ни в кухне, ни в ванной окон не было, поэтому за эти две комнаты он мог быть спокоен. Убийца может проникнуть в квартиру через спальню, потому что ее окно выходит на пожарную лестницу, но Бенедикт разработал план обороны и на этот случай. Окно спальни было закрыто, и открыть его снаружи можно было, только разбив стекло. Он услышит шум и успеет припереть дверь спальни заранее, потому что, может быть, ему самому придется туда отступить.

Таким образом, оставалась только одна комната, гостиная, и именно здесь он собирался расположиться. В гостиной было два окна, и дальнее окно, как и окно спальни, находилось рядом с пожарной лестницей. Убийца может ворваться через это окно. Во второе окно с пожарной лестницы попасть было нельзя, хотя убийца мог обстреливать его из здания напротив. Но угол, в котором он расположился, был надежно защищен от этого огня, так что здесь Бенедикту и следовало быть. Он задвинул в угол большое кресло и, внимательно осмотрев запоры на окнах гостиной, уселся в него.