Прерванный прыжок - [2]

От изумления у майора отвисла челюсть. Пленный русский, с которым он только что объяснялся через переводчика, теперь говорил на чистейшем немецком языке.

И не только говорил! Он вообще уже ничем не напоминал хмурого, подавленного пленного, знающего, что ничего хорошего его не ждет. Теперь перед Лемке, закинув босую ногу на ногу, сидел уверенный в себе, сильный и властный человек. И держался так, словно не Лемке, а он был хозяином в этом блиндаже.

Лемке почувствовал, как по всему его телу проползла волна какого-то смутного, липкого страха.

— Вы говорите по-немецки? — все еще не веря своим ушам, почему-то шепотом задал он глупый вопрос.

— Не хуже вас, майор, — зло откликнулся русский и язвительно добавил: — В моем положении смешно обижаться, но пленного офицера вы могли бы вызвать к себе и пораньше.

Это была уже неслыханная дерзость! Лемке растерялся… Позорно, жалко растерялся. С какой-то неясной надеждой он повернулся к Ротту, но обер-лейтенант ничем не мог ему помочь. Он только суетливо вытирал пот со взмокшего лба.

Русский нагло ухмыльнулся, потом все так же, без разрешения взял со стола свои сигареты и жадно закурил. Он с наслаждением затянулся, выпустил плотную струю синего дыма и, видимо смягчившись, сказал:

— Ладно, не сердитесь за резкость, господин майор… У меня ведь тоже есть нервы. Я не русский военнопленный и не перебежчик… Я офицер абвера.

У Лемке голова совсем пошла кругом.

— Офицер абвера? Но в таком случае вы должны знать пароль для перехода линии фронта. Чем вы можете доказать…

— Я ничего вам не собираюсь доказывать, майор, — снова разозлившись, прервал его старший лейтенант. — Я не знаю пароля, потому что мой переход никак не планировался. Я успел лишь передать сообщение через своего связного, но получить пароль уже не успел. Но меня ждут. Поэтому от вас требуется только одно: немедленно связаться с представителем абвера и сообщить ему, что Веро перешел линию фронта и находится у вас…

Майор послушно встал и направился к двери.

— Одну секунду! — поспешил остановить его «старший лейтенант». — Для ваших солдат я по-прежнему русский пленный. Попрошу вас лично связаться с представителем.

И вот уже Лемке докладывает обо всем представителю абвера. В глубине души у него еще шевелилась мысль, что вся эта нелепая, невероятная история не больше чем наглая мистификация, но стоило ему только закончить первую фразу, как представитель прервал его и приказал передать трубку странному гостю.

Разговор был коротким. «Старший лейтенант» лишь повторил свое имя, выслушал что-то, сказал «хорошо» и нажал на рычаг. Все.

Он взял из коробки вторую сигарету и уже совсем по-дружески обратился к обоим офицерам:

— Через час за мной придет машина. А пока попрошу вас вернуть мои вещи. И, — он посмотрел на свои грязные, босые ноги, — разумеется, сапоги.

Ротт, не дожидаясь приказания майора, пулей вылетел за дверь.

— Быть может, позвать врача? — Лемке деликатно покосился на заплывший глаз «старшего лейтенанта».

Веро весело рассмеялся.

— Не стоит беспокоиться из-за пустяка, господин майор. Ваш врач слишком (он сделал ударение на этом слове) удивится, если ему прикажут оказать помощь русскому пленному.

Вернулся запыхавшийся Ротт с обувью. Веро ловко обернул ноги портянками и с явным удовольствием натянул ладные кожаные сапоги.

Лемке окончательно пришел в себя. История казалась ему малоприятной. Черт его знает, чем все может кончиться, если этот Веро наговорит своему начальству о том приеме, который оказал ему армейский майор. Нужно было исправлять ошибку. Он вытащил из-под койки пухлый чемодан и стал выгружать на стол свои припасы: бутылку настоящего рому, коробку страсбургского паштета, банку с тяжелым душистым медом, сало, еще какие-то консервы.

Через полчаса за дверью послышались голоса, и в блиндаж спустился незнакомый Лемке гауптман. Козырнул:

— Господин майор, машина, — он обвел всех взглядом и задержал его на Веро, — по-видимому, за вами — прибыла.

Веро встал, поблагодарил обоих офицеров за гостеприимство, пожал им руки и обернулся к абверовцу.

— Что ж, гауптман, ведите.

И второй раз за это утро на глазах Лемке и Ротта произошла удивительная метаморфоза. Веро весь сник, голова его вяло опустилась на грудь, взор потух. Перед ними опять был хмурый, подавленный пленный русский, равнодушный даже к собственной участи… Медленно волоча ноги, заложив руки за спину, он направился к двери. За ним, сложив все вещи в большой портфель и закинув за плечо советский автомат, следовал гауптман.

Лемке обвел глазами блиндаж. А может быть, ему все это лишь почудилось? Его глаза остановились на столе. Рядом с пустым стаканом лежала оставленная гостем коробка странных русских сигарет: на фоне синего неба и белых гор скакал всадник…

Откуда-то, словно издалека, донесся голос Ротта:

— Господин майор, вы не будете возражать, если я возьму эту коробку на память?

Лемке устало пожевал губами, криво улыбнулся:

— Не советую… Лучше держаться подальше от подобных сувениров. Они наталкивают на рассказы. А это в таких делах лишнее.

2

…Между тем штабной вездеход, медленно переваливаясь с боку на бок, осторожно полз по раскисшему проселку. Выбравшись на большак, гауптман, сидевший за рулем, прибавил газу, и через час вездеход подкатил к тщательно замаскированному полевому аэродрому. Двухместный «мессершмитт» уже гудел мотором на летном поле.