Прерий душистых цветок… - [30]
— Васенька, и в самом деле, напои–ка человека чаем, — рассмеявшись, проговорила Ольга Андреевна. — В конце концов, Марина наша гостья, как там ни смотри…
Идите, девочки, я тут с Петрушей пока побуду!
— Бабуль, твоя мягкотелость переходит всяческие границы, — совсем по–взрослому проворчал на нее Петька, когда «девочки» отправились чаевничать на кухню. – Она, эта Марина, итак уже Сашу достала, а ты ее привечаешь…
— А это не наше с тобой дело, дорогой мой внук Петруша, кто из них кого достал, — поправляя свесившееся до самого пола одеяло, ласково проговорила Ольга Андреевна. – Наше дело сидеть в сторонке и в чужие отношения ни при каких обстоятельствах не вмешиваться. Ты поспи лучше, Петенька. Или хочешь, я почитаю тебе вслух?
- Слушай, Василиса, я вот у тебя спросить хочу. Тебе твой хозяин совсем мало платит, да? — задушевно спросила Марина, усевшись за кухонный стол.
— Хм… — пожала плечами Василиса. – Странный вопрос какой… А сколько он должен платить судомойке, интересно? Много, что ли?
— Ну да… Ну вообще, есть же еще и человеческий фактор…Сочувствие, например…
— То бишь жалость, что ли?
— Ну почему сразу жалость? Всякие же бывают обстоятельства, все мы люди.
По–моему, лучше себе зарплату пойти попросить добавить, чем рядом чужого человека терпеть…
— Это вы, Марина, Сашу имеете в виду?
— Да. Сашу. Моего мужа, между прочим.
— А вы знаете, я лучше потерплю рядом чужого человека. Пусть и вашим мужем он будет, мне все равно. Меня больше этот вариант устраивает. Я от него получаю деньги за то, что сдаю ему комнату. И все. А в кафе я получаю деньги за то, что мою посуду. И все…
— А просить, значит, никого ни о чем не будешь. Гордая, значит.
— Ну почему сразу гордая? – пожала плечами Василиса и поморщилась – не нравился ей этот разговор, и Марина ей эта не нравилась, и чаепитие это дурацкое тоже не нравилось. — По–моему, это не гордость вовсе, а обыкновенный порядок вещей. Зачем же просить, если другой выход можно найти?
— Ну да, ну да… — вдруг злобно сузила глаза Марина. – Смотри, какие нежности при нашей–то бедности. Да ты, милая, потому так рассуждаешь, что в настоящем дерьме еще не плавала, видно. Когда в нем, в родимом, плаваешь по самые уши, то слов таких – порядок вещей – и не знаешь вовсе. Иногда так жизнь припирает, что и не задумываешься ни о каком таком порядке, прешь напролом, и все! Вот я тебе про себя, например, расскажу…
Василиса опять поморщилась и вздохнула, уставилась обреченно в свою чашку с чаем. Вовсе не хотелось ей слушать о жизни этой так бесцеремонно ворвавшейся к ней в дом женщины, но что делать – не выгонять же ее силой отсюда. Да и Саша просил перетерпеть… А история ее, судя по всему, действительно грустная, раз с такой страстью о дерьме толкует. Хотя, может, и самая что ни на есть обыкновенная…
В отличие от Василисы, Марина вынырнула совсем, совсем из другой жизни. Не богато и с комфортом обустроенной, а наоборот , из безысходной и убогой. В город она приехала из непонятного русского селения – то ли заштатного городка, то ли рабочего поселка, которые во времена социализма отстраивались в огромных количествах вокруг всяческих заводов и фабрик – так называемых градообразующих предприятий. Вот и их городок кормился вовсю от небольшого заводика, производящего какую–то сельскохозяйственную продукцию – то ли косилки, то ли молотилки, потом уж и не помнил никто толком. Так уж получилось, что годы ее юности как раз совпали с медленным умиранием этого самого заводика и, как следствие, с умиранием городка и развалом их когда–то крепкой и надежной семьи. Сначала потерял работу папа. Промыкавшись дома два года, запил с горя. Потом потеряла работу мама. Потом за ограбление киоска попал в колонию шестнадцатилетний братишка – он и взял–то там ящик пива да коробку «Сникеросов», вожделенного по тем нищим временам американского лакомства, и все… Жалко было мальчишку до ужаса – не бандитом же он был, в конце концов… А только денег на адвоката хорошего, конечно же, у них тогда не нашлось. Да и откуда бы они взялись, деньги эти, когда и десятку–то занять не у кого во всей округе было, не одни ж они в таком вот плачевном состоянии оказались. Это еще слава богу, что остался у них небольшой участочек земли в садоводческом товариществе, выделенный отцу еще в лучшие времена расцвета заводика, от него в основном и кормились ; целое лето возились с матерью на грядках, потом делали закрутки, варенье всякое варили, когда сахар был, даже кур там держали и кроликов - самое настоящее натуральное хозяйство вели, в общем. Деньгами иногда помогали бабушка с дедушкой с нищей своей пенсии, да их и не особо видно было, денег этих — отец все пропивал. Потом начал вещи последние таскать из дома…
Нет, Марина очень любила своих родителей. И отца нисколько не осуждала — не виноват он ни в чем, от безысходности пьет. А только выхода у нее после школы, кроме как уехать вникуда из этого городка, тоже никакого не было. Мать справила ей на последние деньги кое–какую китайскую одежонку и отпустила с богом, предварительно вся уревевшись, конечно, донельзя – куда дочка едет, что ее там ждет… Приехав в город, Марина поселилась тайком у подруги в общежитии – взятку дала вахтерше, та и пропускала ее мимо себя, будто не замечая. Спала на полу, под столом, чтоб не дай бог не помешать кому, иначе нажалуются и выгонят… Как и Василиса, устроилась позже судомойкой в столовую, и то с огромным трудом, потому что не брали никуда без прописки. Зацепилась немного, так сказать. И, не теряя времени, принялась смотреть по сторонам, заводить знакомства, приглядываться–примериваться к этой суетливой городской жизни, искать свою маленькую в ней дырочку, в которую можно скользнуть и закрепиться в ней попрочнее, местечко свое забить, пусть маленькое, но доходно–удобное. А там видно будет… Таким образом она, можно сказать, очень даже удачно и влилась–вписалась в ряды распространителей «Гербалайфа», уже вовсю раскинувшего в то время в стране свой коварный шатер–замануху. В ряды первых его ласточек она, конечно, попасть не успела, но стала зато его юным талантливым воспитанником, его счастливым ребенком, с благодарностью впитывавшем, как целебное материнское молоко, все хитрые премудрости его системы, и изо всех сил старательно лепилась–подстраивалась под эту веселую компанию настырных коробейников, и с особенной тщательностью взращивала в себе способность к неуемной этой панибратской настырности. Потому что поняла в одночасье – когда за спиной твоей не стоит никто, надо просто ломиться и ломиться вперед, и унижаться, и косить под дурочку, и выпрашивать, и вымаливать… И еще поняла, что ломиться таким образом и не трудно вовсе, что большинство людей, раздражаясь от ее навязчивости и пытаясь отпрыгнуть подальше скоренько, очень легко идут на уступки не только при втюхивании им жутко полезного продукта, но и во всем остальном так же. И если она, не дай бог, потеряет вдруг эту в себе способность и вспомнит про гордость, как эта узкоглазая девчонка, то в следующий же момент снова погрязнет в прежнем безысходном дерьме по самые уши… В общем, очень и очень хорошая вещь, настырность эта. Своеобразный и хитрый дар судьбы, привередливый ее выбор - кому она талант дарит, кому настырность… Жаль только, что вместе они почему–то не совпадают. Не бывает у судьбы двойных даров. А жаль. Вот бы кому–то повезло… Ну, да ей, судьбе, виднее, кому какой дар давать и кому какой он в большую приходится надобность. В общем, после благополучно развалившегося «Гербалайфа» Марине уже довольно легко давалось прибыльное для себя распространение чудных продуктов из любой области, будь то омолаживающая в один момент косметика, или «от всех болезней» китайско–тибетские травы, или моющие всякие необыкновенно–хозяйственные средства…
Татьяна всегда была образцовой женой. Пока муж строил карьеру, она занималась детьми, домашним хозяйством и никогда не позволяла себе скандалов с криком и упреками, а тем более сцен ревности. Но однажды крепкое семейное счастье дало трещину. Сын уехал учиться в другой город, у дочери появился свой дом, а чуткое женское сердце подсказывало, что новая помощница мужа – не просто его коллега. Однако Таня понимала, что слезами горю не поможешь. В конце концов, иногда приходится бороться за счастье.
Аня Снегирева работает учительницей русского языка и литературы в маленьком поселке. Она ухаживает за больной мамой и в целом живет как все – уже и не надеется встретить настоящую любовь, про которую пишут в книгах. И только случившаяся трагедия переворачивает ее устоявшуюся жизнь с ног на голову. Две судьбы сплетаются в одну, чтобы вновь разойтись – возможно, уже навсегда. Смогут ли они преодолеть все трудности и встретиться вновь?
Судьба была благосклонна к Ирине – замечательный муж, две красавицы-дочери, дом, полный заботы и любви. Женщина была счастлива по-настоящему, тем тихим счастьем, которое приносит в жизнь чувство защищенности, покой и гармонию. Могла ли Ира предположить, какие эмоции откроет в себе, узнав, что ее казавшееся столь незыблемым счастье в один миг окажется под угрозой?
Софья. Женщина, от которой ушел муж. Ушел не просто к другой – к молоденькой девушке, подруге старшей дочери. Она переживает крах своей жизни. Но – было ли оно, это счастье? Может быть, Софье пришло время круто изменить свою жизнь и понять то, что прежде было ей недоступно…
После гибели мамы маленькая Тая осталась круглой сиротой. Опеку над семилетней девочкой сумел оформить мамин сожитель, бизнесмен Филипп Рогов. Долгие годы никто, кроме Таи, самого Рогова и его сестры Руфины, не знал оборотной стороны этого страшного «опекунства»… И даже когда Рогов решил жениться на своей повзрослевшей жертве, она не в силах была освободиться… и в тайне надеялась, что, может, все-таки кто-то ее спасет. Может, это будет чья-то любовь – настоящая и искренняя любовь, которая не гордится, не бесчинствует, не ищет своего и не мыслит зла?..
Вот уже около года Нина живет с парнем, который совсем не собирается звать ее замуж. Она его любит, он ее вроде бы тоже. Но почему Никита не спешит узаконить их союз? Почему живет с ней так, будто свободен от всех обязательств? Но странно другое – почему Нина все это терпит? Глотает слезы, копит обиды, но… терпит.
Роман Ирины Карпинос «Путешествие дилетантки» – о метаморфозах любви и времени. Первая часть «Из логова змиева» – трагифарсовая любовная история на фоне распада Союза и постсоветской действительности. Вторая часть «Соло на киноленте» – гротескное повествование о том, как в наше время снимается кино, об авантюрных похождениях съемочной группы. Третья часть «Гастролерка» – о трагикомических ситуациях в жизни главной героини романа Саши Анчаровой, гастролирующей с концертами по Америке. Читателю предоставляется возможность поразмышлять, погрустить, посмеяться до слез и сквозь слезы.
Але с детства снятся яркие и необычные сны, в которых она раскрывает самые запутанные преступления. Повседневная же жизнь протекает довольно скучно. Девушка даже не подозревает, что скоро ей предстоит встреча с самым настоящим призраком, стерегущим фамильные драгоценности княжеской семьи. Сама того не желая, Аля примеряет на себя роль сыщика, расследуя два загадочных убийства с разницей в двадцать лет. Как поможет ей в этом прекрасный белый ангел, и кто станет для нового Шерлока Холмса вторым Доктором Ватсоном?
«Преодоление» — тематическое продолжение романа «Женька, или Безумнейший круиз». Несмотря на некоторую зависимость текста — книга является отдельным произведением и читается как вполне самостоятельное. Герои романа, покинув Петербург, отправляются на рыболовецкие промыслы под Архангельск, чтобы заработать на новую жизнь в райском уголке Испании. Трудности бытия и бесконечные криминальные разборки сильно усложняют воплощение их фантазий. Однако вера в друг друга и неугасающая страсть помогают им преодолеть ужасы конца девяностых…
Слишком просто броситься в пропасть. Труднее стоять на краю и протягивать друг другу руку.
Старый смертельно больной миллиардер Дэн Харт инвестирует свое состояние в исследования в области трансплантации человеческого мозга в тело донора. Он решает стать первым на ком будет проведена эта операция. Донором становится молодой русский байкер. Понимая, что данное открытие бесценно и старик может стать самым богатым человеком в мире. К Харту в компаньоны напрашивается криминально известный богач Ричард Броуди, чьи деловые партнеры не раз погибали при загадочных обстоятельствах. Харт отказывается от сотрудничества с Броуди.
Доведенный до отчаяния бывший менеджер закусочной Евгений Лычкин вступает в «Клуб победителей», где любой неудачник с помощью специальной машины стирания болезненных переживаний и записи чужих историй успеха может превратиться в победителя. Жизнь Лычкина налаживается, пока он не обнаруживает, что его квартира продана, а жена и дочь, которых стерли из памяти, исчезли. Главному герою предстоит длинный путь принятия себя и осознания собственных ошибок.
Анастасия после смерти мужа осталась с двоими детьми. Заботу о вдове берут на себя друзья семьи — состоятельная семейная пара. Но дети взбунтовались против навязчивой опеки благодетелей, которая унижает их мать. Сможет ли она выдержать характер, обрести независимость и, может быть, новую любовь?..
Василису, дочь лесника, считали колдуньей: тоненькая, ослепительно рыжеволосая, дикая — лес ей был милее всех подружек. Она виртуозно владела рукопашным боем, собирала лечебные травы и приручила мудрую сову. Городские родственники были ошарашены, когда вместо разбитной деревенской девахи к ним в Питер явилось это чудо лесное. Девушка в одиночку разобралась с тремя бандитами, решившими угнать дядину машину, и старой семейной тайной, но вот с собственным сердцем совладать Василисе вряд ли удастся…
Неожиданные гости ворвались в жизнь Валентины Званцевой. Дети бывшего мужа приехали сообщить о его смерти. Это значит, что теперь предстоит борьба за наследство - большой "чеховский" дом с мезонином. Визит родственников пробуждает воспоминания о любви и страшной обиде: мужа увела родная сестра-завистница.
Героиня повести «Ребенок моего мужа» счастлива в замужестве. Как-то в парке, по соседству с домом, она встречает пожилую женщину с маленьким ребенком. Оказывается, бабушка воспитывает внука после смерти дочери. Случайно Катерина узнает, что отец мальчика — ее собственный муж, и, похоже, он ничего не знает о существовании сына. Катерина стоит перед сложным выбором...