Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие - [55]

Не только в пределах системы воззрения св. Григория Нисского тщательно уяснены автором, но и рассмотрены в широкой исторической перспективе. Это дает возможность и понять происхождение их и выяснить в них некоторые трудные для понимания пункты. Во вступительной главе у автора можно найти многоразличные пояснения, параллели, аналогии к воззрениям Григория Нисского. Многочисленными ссылками своими на эту главу автор до крайности облегчает ориентировку в массе даваемого в его книге эсхатологического материала. Лишь по местам ссылки эти можно несколько приумножить [на св. Иустина, с.38, нужно бы сделать ссылку на с.262; на Татиана, 44 (на с.262); Афинагора, 50 (603); св. Иринея, 69 (262); св. Ипполита, 100 (262); 99 (642); св. Мефодия, 198 (стр. 285); 209 (596); 207–208 (600); 207 (602); 208–209 (606); Адамантия, 219 (262); св. Василия Великого, 225 (310); 226 (338); 225 (340); 234 (353); 228 (394); 231 (481); св. Григория Богослова, 241 (303); 225 ср. 250 (340); 252–253 (353); 247 (394); 250 (481); об Антихристе и Илии у св. Ипполита и Феодорита, 99. 642; тезис у Григория Нисского вопреки Иринею и Ипполиту, 324; против Оригена (ср. Ипполит, 101), 402; при ссылке на Оригена (446) необходимо отметить различие во взглядах: по Оригену (169), ratio находится в телах, а не при душе (293)]. В общем, автор не только в достаточной степени выясняет отношение Григория Нисского к его предшественникам, но дает и общую оценку его системы. При этом в одном он только уклоняется от истины. Это — когда говорит в предисловии (II), будто св. Григорий Нисский является»умеренным выразителем идеи всеобщего апокатастасиса». Сам автор основательно доказал, что апокатастасис у Григория Нисского не умеренный, а самый строгий, ни в чем не уступающий оригеновскому.

Но, хотя справки с эсхатологическими воззрениями предшественников Григория Нисского и много помогают в освещении неясных мест его эсхатологии, однако они не во всех случаях могут быть признаны достаточными. Как ни важны и существенны святоотеческие параллели сами по себе, однако в объяснении некоторых терминов ограничиться ими нельзя. Сам автор говорит, что система Григория Нисского философская (II). Значит, она обработана под какими‑нибудь философскими влияниями. Естественно ожидать от автора, как вспомогательного момента, и философского объяснения некоторых сторон в системе Григория Нисского. Естественно спросить, что в ней философского, что обработано философски и под влиянием какой школы? Такие вопросы мыслимы относительно некоторых антропологических предпосылок эсхатологии Григория Нисского, например учения о душе, ее бессмертии, связи и отношении к телу, представления о ее бестелесности и беспространственности (отсюда resp. духовное понимание мест загробной жизни); мыслимы они также и относительно некоторых пунктов философской теодицеи, в частности — учения о зле, о смысле и значении страданий, об апокатастасисе. Если бы провести аналогию между философскими элементами в учении Григория Нисского и положениями разных философских школ, то, кажется, можно было бы установить близость его философских воззрений к взглядам неоплатоников. Так, например, представления о бестелесности и беспространственности души, о том, что она охватывает собою (а не охватывается) тело (292), простираясь в то же время мысленной силой до пределов бытия (295), представление о зле как небытии, все это много напоминает представление неоплатоников. Сюда отчасти относится и учение об апокатастасисе (стоики, гностики; идея возвращения к Единому у неоплатоников). Привлечение философских параллелей может несколько содействовать не только уяснению известного образа философских идей и представлений у Григория Нисского, но и трудных для понимания терминов и понятий. В данном случае особенно требовало бы уяснения понятие»вида», ειδος'а, имеющего столь важное значение в эсхатологической системе св. Григория Нисского. Несомненно, автору стоило большого труда уяснение этого загадочного понятия. Он возвращается к нему несколько раз (408. 446. 457. 293, ср. 169. 213), но, к сожалению, не дает о нем ясного, определенного и устойчивого представления. По существу он ограничивается перечнем определений, данных с разных точек зрения разными учеными (408), но строго не придерживается ни одного из них: он считает ειδος и за внутренний образ, и за внешний облик, и за склад телесной организации, и за характерные черты данной массы (408. 169. 446). При том, по–видимому, он употребление понятия ειδος отождествляет и у Оригена и у св. Григория Нисского. Но, в данном отношении, кажется, различие между тем и другим имеется. По Оригену, в телах существует ratio (Аоуос, стоиков), формирующее сперматическое начало, которое обусловливает определенный вид — ειδος (тип) тела (169. 170. 213). Это ratio сохраняется в телах и по смерти (169. 170) и восстановляет и формирует их при воскресении. У Оригена, таким образом, понятия ειδος и λόγος различаются терминологически и понимаются в духе стоической физики, усвоенной и неоплатониками. У Григория Нисского дело обстоит сложнее, и философские параллели к нему подыскать труднее. У него тоже по существу (хотя не терминологически) различаются два понятия: а) вид (