Преподобный Амвросий Оптинский - [146]
Наступал вечер и уже несколько темнело, когда гроб старца проносили через последнюю деревню Стенино, находящуюся в версте от Оптиной. Уныло гудел большой семисотенный оптинский колокол, редкими мерными ударами потрясая воздух и далеко разнося печальную весть о приближении почившего. Тут вышли ему навстречу все духовенство города Козельска и граждане, присоединившись к многочисленной толпе народа. Шествие еще было далеко. Как черная туча, двигалось оно к обители. Высоко над головами сопровождавших, сквозь вечерний полумрак, виднелся черный гроб, таинственно освещаемый ярким пламенем горевших свечей. Колеблясь от шествия несших его, он точно плыл по воздуху. Поистине это трогательное печально-торжественное перенесение тела почившего старца, по замечанию многих, скорее походило на перенесение мощей и производило на всех присутствовавших умилительноблагодатное впечатление.
На неширокой речке Жиздре, протекающей под самым монастырем, через которую обыкновенно всегда переезжают на пароме, на этот раз временно устроен был мост. На берег этой реки в сретение почившего вышли в облачениях два архимандрита с многочисленным духовенством из монашествующих и прибывших священников и со всеми братиями обители и мирскими посетителями, с иконами, хоругвями и зажженными свечами, и остановились у моста. А там, за мостом, отделившись от всех, не обращая внимания на грязь и дождь, в скромной одежде шел на встречу гроба, с грустным выражением лица, иеромонах Иосиф, более 30 лет неотлучно находившийся при покойном старце, теперешний его заместитель по старчеству. Не пропустим здесь без внимания замечания теперешнего старца отца Иосифа. Осень, так передает он, когда скончался батюшка отец Амвросий, была сухая и грозила на будущий год неурожаем, но со дня перенесения тела его из общины в Оптинский монастырь, как испрошенная им у Господа милость, пошли дожди.
Величественное было зрелище, когда перенесенный через мост гроб старца внесен был в ряды многочисленного сонма священнослужителей в блестящих облачениях и несметные толпы народа с той и другой стороны соединились вместе. Похоронный перезвон колоколов, пение певчих, развевавшиеся хоругви, и это необозримое множество народа и впереди и сзади далеко-далеко за рекой, и, наконец, этот бедный гроб, к которому устремлены слезливые взоры всех присутствующих, к которому неслись со всех сторон сердечные вздохи, с горячей мольбой о упокоении души почившего в небесных обителях, с тайной скорбью сердца о потере дорогого отца и с прошением его ходатайства у Престола Всевышнего Отца Небесного, — все это поражало сердца всех, собравшихся отдать последний долг старцу.
Было пять часов вечера. Тут же на берегу речки предварительно отправлена была заупокойная лития, и шествие направилось к северным вратам обители. Снова величаво заколыхался гроб над головами иноков и вошел в родную обитель, которая теперь встретила давно ожидаемого ею дорогого упокоившегося батюшку уже праздничным звоном. Как только гроб внесен был в ворота, их поспешили затворить вследствие сильного напора в беспорядке толпившихся посетителей. Впрочем, это было на короткое время. Когда толпа несколько поуспокоилась, ворота были опять отворены.
Внесенный в обитель гроб с телом почившего старца поставлен был в холодном Введенском соборе, который блистал праздничным освещением — зажжены были люстры и множество свечей. Настоятель обители, отец архимандрит Исаакий, с несколькими парами иеромонахов, отслужил над почившим панихиду. Тем и закончилась встреча новопреставленного старца. Времени было уже часов шесть. Когда преосвященному Виталию донесено было подробно о том, как совершалось перенесение тела старца Амвросия, он возблагодарил Господа за то, что Его помощью все устроилось хорошо, а иеромонаха Илария, все время сопровождавшего тело покойного, на следующий же день, во время своего архиерейского служения, наградил набедренником. Спустя немного времени началось торжественное всенощное бдение в теплом Казанском храме, между тем как гроб с телом старца оставался в Введенском соборе, где безостановочно всю ночь совершались панихиды и храм был полон молившегося народа.
«Помню, — пишет о себе г-жа N, — раз мы отлучились (из храма, где был покойный), чтобы занять себе где-нибудь номер в гостинице, немного согреться и сколько-нибудь обсушиться, — перемениться было нечем. Все пошли, как были в церкви, мокрые, полузамерзшие; и — о чудо! — никто из нас не только не заболел, но даже не получил и насморка, хотя были с мокрыми ногами и стояли в холодном соборе».
На следующий день, 15 октября — вторник, гроб перенесен был в Казанский собор. В десятом часу началась литургия, которую, несмотря на свое слабое здоровье, совершал опять сам преосвященный Виталий, в сослужении двух архимандритов Моисея и Исаакия, трех игуменов и пяти иеромонахов. На правом клиросе пел хор архиерейских певчих, а на левом монастырских. Церковь была переполнена молящимися. К литургии прибыли светские представители г. Козельска — исправник, городской голова и несколько главных. В конце Божественной литургии владыка, обратясь к народу, произнес прекрасную трогательную речь
